Ро, конечно, постаралась бы встретиться с Мэттом и Картежником, решил он, но не стала бы тратить время на ожидание, не стала бы отклоняться от наиболее выгодного маршрута, тем более когда ее команда нуждалась в помощи.
Огненная лужица расплылась слева от него и змеей поползла к деревьям. Он подавил порыв потушить очаг и не остановился.
А вот Ро остановилась бы. Она тушила бы мелкие очаги и, следовательно, каждый раз отклонялась бы от выбранного направления. И если бы она столкнулась с врагом, она бы его не узнала. Она бы увидела коллегу, друга. Кого-то, кому она доверяла, кого любила.
Галл перепрыгнул через узкий ручей и снова нырнул в клубящийся горячий дым, пытаясь подавить нарастающий страх.
Умная и сильная Ро… И хитрая. Она не сдалась бы без боя, напомнил он себе. С врагом, скрывающимся под маской друга, она боролась бы еще яростней.
Он заставил себя остановиться, свериться с компасом и прислушаться. Попытался различить хоть какой-нибудь звук, кроме нарастающего рева огня.
На север, решил он. Или на северо-восток. Оставалось лишь надеяться, что он не ошибся. Рассыпавшиеся вокруг рухнувшего дерева искры набросились на него, как разъяренные пчелы, и впились острыми жалами в незащищенные участки кожи.
И тут он услышал то, чего больше всего боялся. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, словно выбитое пулей, но он без единой мысли бросился на эхо выстрела.
Глава 30
Где получалось продвигаться бегом, Ро бежала, бежала медленно, стараясь не сбиваться с ритма. Отпрыгнув от огненного языка, она разбила бедро, но почти не чувствовала боли. Так, тусклое напоминание о случившемся.
«Мы проигрываем войну, — думала она, — мы начали проигрывать, когда не раскрылся парашют Янгтри. Все пошло наперекосяк именно с того момента…»
Ветер набирал силу, дергался из стороны в сторону, раздувал и подгонял огонь. То тут, то там возникали «пыльные дьяволы» — маленькие торнадо высотой в несколько метров. Воздух был так сух, что казалось, вот-вот треснет, как мертвая ветка.
Ро поняла, что до Триггера ей не добраться. Она не сможет оценить успех или его отсутствие на левом фланге, не сможет «пощупать» огонь, разобраться, что он замышляет. Главное сейчас — Гиббонз. Его напряженный голос определил ее действия. Она должна вернуться.
Чтобы хоть немного срезать путь, Роуан повернула на север прямо в огонь. Пожалуй, так она может встретить Мэтта и Картежника…
Мелкие очаги вспыхивали так часто и так внезапно, что ей начало казаться, будто она играет в смертельную видеоигру. На бегу Ро глотнула воды, плеснула немного на потное лицо, подавила неотступное желание снова связаться с базой и узнать новости о Янгтри. Лучше верить, что он жив и не сдается. Верить так сильно, чтобы это стало правдой.
И еще ее не отпускал страх, что это был не несчастный случай…
Скольких ее товарищей терзает тот же страх? Как они справляются с ним? Как им с такими мыслями удается сосредоточиться на борьбе с пожаром? Как сосредоточиться самой, если она все время прокручивает каждую минуту, каждое движение в дежурке, в полете, пытается понять, что привело к трагедии?
Неужели что-то произошло, а она не заметила? Или заметила — и не поняла?
Позже, приказала она себе, не сейчас. Все позже. Сейчас надо просто выжить.
Почувствовав, что силы ее на исходе, Роуан вытащила из сумки энергетический батончик, начала срывать обертку… и тут услышала вопль. Бросив батончик, она побежала на голос.
Дым слепил ее, путал, сбивал с направления. Роуан заставила себя остановиться, закрыла глаза. Надо подумать.
Откуда раздался вопль? С севера. Точно, с севера. Значит, на север, решила она и снова стала продираться сквозь дымное марево.
Стоп! На земле, у основания молодого деревца, пылающего, как факел, она заметила тлеющую, искрящуюся рацию — и пятна крови. Рядом, охваченная огнем, валялась огромная ветвь.
Роуан приложила ко рту сложенные воронкой ладони и закричала. Но крик тут же замер у нее на губах — она увидела кровавый змеящийся след. Забыв о страхе, полная дурных предчувствий, Ро бросилась по этому следу, медленно вытягивая из-за ремня рацию.
Теперь она знала! Она отстраненно подумала, что знала это с самого начала, во всяком случае, чувствовала! Верность не позволяла ей перейти границу… разве что в снах.
Теперь с тяжелым сердцем она приготовилась к последнему шагу.
Не успела она включить рацию, как он появился перед ней с подожженным запалом в руке. Увидев Роуан, он швырнул свою маленькую бомбу, и черная ель вспыхнула римской свечой.
— Я не хочу причинять тебе вред. Только не тебе.
— Зачем тебе обижать меня? — Она прямо взглянула в его глаза. Они были полны страдания. — Мы же друзья.
— Я не хочу. — Мэтт выдернул из-за пояса пистолет. — Но я это сделаю. Брось рацию.
— Мэтт…
Она слегка дернулась, услышав свое имя, произнесенное голосом Гиббонза. Значит, она все же включила рацию. Машинально.
— Если ответишь, я тебя пристрелю. Я очень сильно пожалею, но я сделаю то, что должен сделать. Я делаю то, что должен.
— Где Картежник?
— Роуан, отбрось рацию. Немедленно! — прикрикнул Мэтт. — Или я выстрелю. Я прострелю тебе ногу и оставлю на милость огня. Как он решит, так и будет.
— Ладно. Хорошо. — Роуан разжала пальцы и выронила рацию, но Мэтт затряс головой.
— Отбрось ногой. Не испытывай меня.
— Нет, нет. Я тебя не испытываю. — Отшвыривая носком ботинка рацию, Ро услышала голос Дженис. — Мэтт, надо выбираться отсюда. Здесь очень опасно.
Роуан старалась не отводить взгляда от его глаз, но успела заметить кровь на острие его мотыги, заткнутой за ремень.
Кровь Картежника.
— Тебе я никогда не хотел навредить. Ты не была виновата. И ты пришла на похороны Джима. Ты утешала мою маму.
— В том, что случилось с Джимом, никто не был виноват.
— Долли его накрутила, довела до белого каления. Она вывернула его наизнанку. Она нас обоих так накрутила, что мы наговорили друг другу жутких слов и больше не увиделись. А Картежник был выпускающим. Он должен был заметить, что Джим не готов к прыжку. Ты знаешь.
— Где Картежник?
— Я его потерял. Может, огонь его достал. Пусть решает судьба. Надо было пристрелить его для верности, но все должна решать судьба. Кому что предназначено, то и будет. Рок, удача, не мне решать. Я ничего не решаю. Долли упала. Я не убивал ее. Она упала.
— Я верю тебе, Мэтт. Мы должны идти, а когда выберемся, поговорим…
— Знаешь, я дал ей денег для ребенка. Но она требовала еще. Я только хотел поговорить с ней. Я шел к ней, чтобы поговорить, а она укатила. Без ребенка. Она была плохой матерью.
