Ральф замигал и поспешно оглянулся, словно желая убедиться, что в палатке нет открытого огня, которым могла бы воспользоваться недоброжелательная публика. Скосился на свою сигарету, поморщился и выбросил ее.
— Если я тебе не нужен, — сказал он, — я бы пошел в сторонку — еще разок повторить речь.
Я не успела раскрыть рта, как он улизнул, оставив меня курить в одиночестве.
Я не имела ничего против, потому что снаружи было лучше, чем в палатке. С сигаретой в зубах я скрестила руки на груди и осторожно прислонилась к полотнищу. Закрыв глаза, я подставила лицо под солнечные лучи, потом выбросила окурок и зевнула.
И тут рядом раздался женский голос, заставивший меня вздрогнуть.
— Вот уж кого никак не ожидала встретить на рабочем митинге, так это Нэнси Кинг.
Я открыла глаза, выронила сигарету, обернулась к женщине и вскрикнула:
— Зена! Ой! Ты ли это?
Это и вправду была Зена: пополневшая и еще больше похорошевшая, в алом пальто, на запястье браслет с амулетами.
— Зена! — повторила я. — Ох! Как я рада тебя видеть.
Я пожала ей руку, она рассмеялась.
— Я встретила здесь сегодня чуть ли не всех своих знакомых девушек, — сказала она. — А потом вижу еще одну, рядом с палаткой, с сигаретой в зубах, и думаю: господи, похоже, это старушка Нэн Кинг? До чего же будет забавно встретить ее через столько времени — и не где-нибудь, а здесь! Подхожу ближе, вижу стриженые волосы — точно, ты.
— Зена! Я была уверена, что никогда больше о тебе не услышу. — Она ответила робким взглядом, и я, припомнив, сильнее сжала ее руку и переменила тон: — Но как же ты могла? Тогда в Килборне — оставить меня в таком положении! Я думала, не выживу.
Она тряхнула головой.
— Ну и что! Я тоже из-за тебя потеряла деньги.
— Знаю. Свинство с моей стороны! Ты, наверное, так и не попала в колонии…
Зена сморщила нос.
— Моя подруга, которая ездила в Австралию, вернулась обратно. Говорит, там полно грубых детин, и нужны им не квартирные хозяйки, а жены. И я передумала. В конце концов, мне и в Степни неплохо.
— Ты теперь живешь в Степни? Тогда мы почти что соседи! Я живу в Бетнал-Грине. С возлюбленной. Погляди, она вон там. — Взяв Зену за Плечо, я указала на переполненную палатку. — Она у помоста, с ребенком на руках.
— Никак это Фло Баннер, что работает в приюте для девушек!
— Выходит, ты ее знаешь?
— У меня две приятельницы жили в Фримантл-хаусе, они только и делают, что нахваливают Фло Баннер! Для тебя, наверное, не секрет, что половина тамошних девушек по уши в нее влюблены…
— Во Флоренс? Ты ничего не путаешь?
— Ну да!
Мы снова заглянули в палатку. Флоренс теперь стояла и махала оратору какой-то бумагой. Зена рассмеялась.
— Вообразить только — ты и Фло Баннер! Уж она-то не станет учиться у тебя сумасбродству.
— Ты права, — ответила я, по-прежнему глядя на Флоренс и удивляясь словам Зены. — Она не станет.
Мы снова вышли на солнце.
— А как ты? — спросила я. — Готова спорить, у тебя есть девушка?
— Да, — нерешительно призналась Зена. — По правде, их даже две, и мне никак между ними не выбрать…
— Две! Боже!
Я вообразила себе, каково иметь двух любовниц, похожих на Флоренс, вздрогнула и начала зевать.
— Одна из них где-то тут, — продолжала Зена. — Она состоит в профсоюзе и… Вот она! Мод!
На ее крик обернулась девушка в голубом с коричневым клетчатом пальто. Она подошла, Зена взяла ее за руку, девушка улыбнулась.
— Это мисс Скиннер, — представила ее Зена. — Мод, это Нэн Кинг, певица, выступавшая на эстраде. — Мисс Скиннер (ей можно было дать около девятнадцати; когда я в последний раз выходила на поклоны в Брите, она, наверное, еще носила короткие юбочки) учтиво на меня воззрилась и протянула руку. Зена продолжала: — Мисс Кинг живет с Фло Баннер…
Хватка мисс Скиннер окрепла, глаза расширились.
— Фло Баннер? — переспросила она таким же удивленным тоном, как Зена. — Фло Баннер, из Союза? Ой! Мне бы… тут у меня где-то программа… как вы думаете, мисс Кинг, я могла бы получить у нее автограф?
— Автограф?
Она извлекла программку с расписанием речей и планом расположения киосков и трепетно протянула мне. В списке организаторов вместе с еще одной или двумя фамилиями числилась фамилия Флоренс.
— Что ж. Вы могли бы сами ее попросить, она неподалеку. Там, внутри…
— Ох, не могу! — отвечала мисс Скиннер. — Я стесняюсь…
В конце концов я взяла программку и пообещала сделать, что смогу; мисс Скиннер благодарно просияла и отправилась рассказывать друзьям, что познакомилась со мной.
— Одни любовные истории на уме, так ведь? — Зена снова сморщила нос. — Я бы могла бросить ее ради той, другой, но…
Я тряхнула головой, еще раз скользнула взглядом по программке и положила ее в карман юбки. Мы поболтали еще немного, и Зена спросила:
— Что ж, ты вполне счастлива у себя в Бетнал-Грине? В прежние времена с тобой такого не бывало…
Я скривила лицо.
— Не хочу и вспоминать про то время. Я стала другим человеком.
— Да уж. Эта Диана Летаби… ну ладно! Ты видела ее, конечно?
— Диану? — Я мотнула головой. — С чего бы? Неужели после той треклятой вечеринки я бы вернулась на Фелисити-Плейс?..
Зена вылупила глаза.
— Как, ты не знаешь? Диана здесь!
— Здесь? Не может быть!
— А вот и может! Говорю же: нынче здесь собрался весь свет — и Диана тоже не отстала. Она была у столика, где выставлена какая-то газета или журнал. Я как ее увидела, так едва не обмерла!
— Боже мой.
Диана здесь! Думать об этом было ужасно, и все же…
Говорят, старая собака никогда не разучится трюкам, которые вбила в нее хозяйка: при одном упоминании ненавистного имени у меня внутри что-то зашевелилось. Я заглянула в палатку: Флоренс все так же махала рукой у помоста. Я обернулась к Зене:
— Покажешь, где она?
Смерив меня взглядом, в котором читалось предостережение, Зена взяла меня за руку, провела через толпу и остановилась у озера, за кустом.
— Смотри, — сказала она вполголоса. — У того столика. Видишь?
Я кивнула. Диана у столика, где был выставлен женский журнал «Стрелы» (к изданию которого она изредка прилагала руку), разговаривала с дамой — как мне показалось, одной из тех, что изображали Сапфо на памятной костюмированной вечеринке. На груди у дамы красовалась лента суфражисток. Серый костюм Дианы дополняла шляпа с вуалью, которая, правда, была откинута. Высокомерие и красота Дианы остались при ней. Глядя на нее, я живо вспомнила себя, с жемчугом на бедрах, простертую с ней рядом; кровать, готовую опрокинуться; кожу, трущую промежность, пока Диана на мне плясала…
