Утро
Боль обожгла ее левую грудь, как раскаленная сталь.
Хит тут же проснулась. Поезд сердито ворчал, готовясь остановиться. До нее доносились голоса: Pabkontrolle
[17]
. Она потянулась за своей сумочкой, где лежал паспорт.
– Пи-Джей...
Его не было в купе.
Зато была Памина Ротштайн. Осколки разбитого зеркала на полу, и рука на амулете, уже готовая...
– Извините, я... – смутилась Памина.
– Не волнуйся, я все понимаю. На самом деле. – Но Хит решительно разжала пальцы Памины, сжимавшие серебряный амулет. – Давай разберемся с паспортами и закажем себе завтрак...
Уже теплился рассвет. За окном открывался прекрасный вид: равнины, зелень, каналы, ветряные мельницы... действительно, очень красивый пейзаж.
– А где Пи-Джей? – спросила Хит. – Ты его видела?
– Нет.
– Ты пробыла здесь всю ночь?
– Вы сами знаете.
– Ты видела Эйнджела?
– А кто такой Эйнджел?
– Это длинная история. Эйнджел Тодд был...
– Эйнджел Тодд! Я читала про него в каком-то поганом попсовом журнальчике. Там писали, что Тимми – это не Тимми на самом деле, а тот мальчишка из Кентукки... но я в это не верю. Ну, то есть... это имя... оно точно придуманное. Скорее всего ту статью написал немец. Потому что Эйнджел Тодд – Todesengel – Engel des Todes – «ангел смерти» – только тот, кто знает немецкий, поймет эту игру слов. И потом, той ночью, в отеле...
Кто-то постучал в окно.
– Aufinachen! Polizei!
[18]
– прокричали снаружи резким, скрежещущим голосом киношного бойца нацистского штурмового отряда. Хит с Паминой испуганно переглянулись. Это был настоящий шок: черные как смоль волосы в левом верхнем углу окна, потом... перевернутое лицо Пи-Джея, потом – его грудь, и дальше...
– Господи, – прошептала Хит, – он там висит вверх ногами!
Памина быстро открыла окно, и Пи-Джей проскочил внутрь.
– И голый вдобавок, – сказала Хит. – Здесь же дети!
Пи-Джей схватил одеяло и накинул его на себя, как пончо; с распущенными волосами он выглядел как индеец-шайен из вестерна Джона Форда – но именно «как», потому что его бледное лицо говорило о том, что это всего лишь актер, который играет индейца. Хит решила, что он сейчас – вылитый Сал Минео в «Шайенской осени».
– Ты чего улыбаешься?
– Сал Минео.
Они оба расхохотались, совершенно сбив с толку молодую немецкую поклонницу неоготики.
– Пи-Джей... ты всю ночь просидел на крыше поезда совершенно голый, можно полюбопытствовать почему? – спросила Хит.
– Это был поиск видений, – ответил он. – Ты была права: наше опустошение кроется в наших сердцах.
– Что ты увидел? – спросила Памина.
– Терпение! Поиск видений – это гораздо дольше, чем одна ночь, даже в наше время всеобщего ускорения. А где Тимми?
– Наверное, все еще спит. Рассвет, понимаешь ли. Вампир, что поделаешь. – Хит опять рассмеялась. – У тебя паспорт с собой?
Памина, совершенно измученная, упала в кресло.
– А вот и еще один наш вампирчик, – сказал Пи-Джей, – или, вернее, будущий вампирчик.
– Только она никак не найдет, кто бы ее укусил, – сказала Хит.
Дверь купе открылась. Это был Тимми.
– Мне приснился такой странный сон, – тихо проговорил он.
15
Наоборот
Последние известия
Голландская газета «Het Parool» пишет:
ИЗВЕРЖЕНИЕ ВУЛКАНА В ЗАПАДНОМ ИРИАНЕ Орбитальные спутники зафиксировали извержение большого вулкана, расположенного в самой недоступной части Западного Ириана, на индонезийской половине острова Новая Гвинея. Размер причиненного ущерба до сих пор неизвестен, однако облака пепла наблюдались в районах Австралии и Малайзии. В этой области отсутствуют дороги, она представляет собой заросшие лесами предгорья, населенные дикими племенами, которые не контактируют между собой и с цивилизованным миром. Следы сейсмической активности были зафиксированы токийскими сейсмологами и в центре наблюдений за землетрясениями в Пасадене, близ Лос-Анджелеса. Похоже, это было самое сильное извержение вулкана в нашем веке. Четверо вулканологов, каждый из которых утверждает, что именно ему посчастливилось первому зафиксировать вулканическую активность, нарекли вулкан разными именами: «Немезида» (в греческой мифологии – богиня возмездия), «Гора рока» (в честь огненной горы из «Властелина Колец» Толкина), «Vesovio Secundo» (в переводе с латыни: Везувий Второй) и «Берт». Тем не менее никто из них не отважился лично отправиться в Западный Ириан, отговорившись, что это опасное предприятие, тем более что существует риск быть пойманными и съеденными местными аборигенами...
– Ты что делаешь, Пи-Джей? – спросила Хит за завтраком в «Савойе»; Тимми с Паминой уже давно уехали в «Альберт-Холл». Специально для лондонского концерта они пригласили симфонический оркестр в дополнение ко всем электронным приспособлениям. Однако «Stupendous» и сам Дэвид Гилер поскупились на Лондонский симфонический оркестр, да и просто на хороший оркестр, которых в Лондоне – более чем достаточно, и пригласили каких-то дебютантов-любителей из пригородной филармонии: оркестр, где играли одни старушки-пенсионерки, которые подрабатывали таким образом.
– Читаю газету, – сказал Пи-Джей.
– Но она же на голландском.
– Пытаюсь разобраться в нем с тех самых пор, как мы были в Гааге. Да он не такой уж и сложный язык... вот смотри... извержение вулкана в Новой Гвинее... и еще, рецензия на концерт Тимми.
– И что там пишут?
– Хм... "неоготический wunderkind, похоже, в последнее время испытывает недостаток wunder
[19]
. Интересно, сколько еще будет длиться его бесконечное kindheit
[20]
... какими гормонами его пичкают?., судя по его голосу, он начинает испытывать некоторые проблемы с высоким нотами... все эти лазерные эффекты устарели еще в восьмидесятых..." Не сказать, чтобы рецензия была восторженной.
Однако продажи билетов в Лондоне шли значительно лучше, чем они ожидали; возможно, Zeitgeist
[21]
здесь был более восприимчив ко всему неоготическому; или, может быть, люди просто хотели зрелищ, которые отвлекали бы их от постоянных скандалов, связанных с королевской семьей. В Германии и Голландии, как и ожидалось, они понесли огромные убытки, но все это было частью хитрого плана Гилера: после таинственного исчезновения Тимми в Азии продажи его альбомов должны будут стремительно возрасти, и еще можно будет выпустить посмертный альбом «Тимми Валентайн – Тайные записи», последний в серии его неоготических «изделий».
