Книга Земля ягуара, страница 75. Автор книги Кирилл Кириллов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Земля ягуара»

Cтраница 75

— И что надо сделать, чтоб избежать жреческого ножа? — спросил Ромка.

— Лично вам, дон Рамон, надлежит за час до рассвета вывести своих людей за храмовую ограду и встать там дозором. Утром касики обещали прислать солдат и носильщиков. Вы со своими людьми должны отобрать у них все оружие, потом, когда услышите боевой рог, закрыть ворота. Снаружи.

— Снаружи? Но почему?

— Таков приказ, — коротко ответил Альварадо. — А вы, дон Диего, со своими стрелками займете место на стенах.

— Погодите! — загорячился Ромка. — Если я останусь со своими людьми снаружи, нас просто разорвут.

— Дон Рамон, — мягко положил ему руку на плече де Ордас. — Мне кажется, за столько времени пора бы вам научиться доверять нашему командиру.

Ромка кивнул и протиснулся мимо Альварадо, ставшего вдруг чужим и холодным.

Храмовый двор, вполне обжитой за день, во тьме казался огромным и бесприютным. В темноте, оттеняемой языками пламени, запертого в каменном очаге, сновали тени и скрипели блоки, поднимая на стены фальконеты. Звезды равнодушно смотрели на муравьиную возню. Деревья у ворот тревожно шелестели листвой. Ночь зачерпнула в городе горсть воздуха, пахнущего немытым телом и кровью, и плеснула в лицо. Ромка поморщился и пошел через двор к длинному каменному бараку, приспособленному под казарму.

На душе было гадко. Опять резня. Опять бойня. И ведь спроси любого нормального человека, хочет ли он пойти на войну, хочет ли убивать, а тем более быть убитым? Конечно, он откажется. Да еще и идиотом назовет. Обидится. А как находится один кровавый тиран, способный гаркнуть али треснуть по уху и потянуть за собой, так идут. Идут как бараны за пастырем. И убивают. И грабят. И жгут. А потом возвращаются к нормальной жизни: смеются, обнимают жен, гладят по голове детей, как будто ничего и не было.

Не дойдя до дверей, он, подсев к караульным, протянул к костру озябшие руки. Нечего ждать. Все равно рано или поздно придется идти к людям, «обрадовать» их известием. Под сапогом что-то хрустнуло. Присмотревшись, понял, что наступил на чью-то берцовую кость — бренные останки одного из тысяч бедняг, принесенных в жертву в этом храме.

Выцелил и со злостью пнул череп без нижней челюсти прямо в белозубый оскал. Отлетев в темноту, тот с шуршанием покатился по груде костей.


Мирослав проснулся, откинул ветки, которыми замаскировал свое наспех устроенное лежбище, вытряхнул из волос наползших за ночь насекомых, пару раз присел, разминая затекшие ноги, и поднял руки, прислушиваясь к тянущей боли в правом подреберье. Да, досталось сильно, но все кости целы, печень в порядке и даже селезенка не лопнула.

Воин с содроганием вспомнил тяжкие удары, обрушившиеся на его грудь и живот, потом улыбнулся. Жаль, что не удалось узнать, кто был тот гигант и по чьей недоброй воле он преследовал их с Ромкой. Но пусть лучше такой противник будет мертвым.

Но что же его разбудило? Мирослав прислушался к звукам ночи, играющим в салочки меж стволами, принюхался. Ничего явного, но все же что-то было там, в глухих, непроходимых джунглях. Большое ли, малое, но смертельно опасное. И оно приближалось. Кто-то охотился на него, причем почитал легкой добычей. Ну, посмотрим.

Русич пошарил ладонью под листьями, вытащил кривую саблю без ножен, прощальный подарок гиганта, и выставил вперед остро отточенный кончик, готовясь принять на него любое летящее тело. «А вдруг змея! — мелькнуло в мозгу. — Тогда сабля тут не поможет, надо голые ноги беречь. Чертов Кортес, портки натянуть не дал».

В ветках зашуршало, но не по-змеиному, а скорее так, будто крался кто-то тяжелый, аккуратно ставя мягкие лапы. «Ягуар!» — кольнул спину неприятный холодок. Сидя у походного костра, тотонаки часто рассказывали страшные истории о царях леса, почитая их чуть не воплощением бога войны. По их словам выходило, что ягуар мог с одинаковой легкостью расправиться и с обезьяной, и с целым отрядом охотников. Мирослав не очень-то верил в эти истории, помня легенды своей родины о силе и сообразительности медведей, но сталкиваться с голодным хищником в темном лесу ему не улыбалось.

Где-то вверху вспыхнули на миг и потухли желтые глаза. Воздух обожгло влажное дыхание. Посыпалась кора, обдираемая со ствола. Мелькнула в свете звезд лоснящаяся пятнистая шкура. Ягуар кругами обходил человека, замершего посереди небольшой полянки, постепенно приближаясь к нему. Мирослав поворачивался следом, сопровождая его движения кончиком сабли.

Шорох за спиной. Еще один зверь? А вот это уже серьезно. С одной кошкой, как бы ловка и сильна она ни была, Мирослав не боялся встретиться лицом к лицу, но две — это слишком.

Большие кошки — отличные бойцы, но плохие марафонцы. Даже пардусы, способные в два счета обогнать лучшую лошадь, не могут быстро пробежать больше двухсот локтей.

Воин покрутил головой, выбирая просвет между деревьями, и сорвался с места. Звери кинулись следом. Один по земле, второй — по ветвям, низко нависающим над головой. Сквозь собственное ровное дыхание Мирослав слышал, как мягко переступают сильные лапы, как метут по листьям длинные хвосты, как вырывается из мощных пастей азартное мурлыканье.

Удастся уйти или нет?! С каждой секундой, с каждым шагом это волновало его все меньше. Если зверь бросится ему на спину, он обернется и убьет его, а до этого момента будет просто бежать, вдыхая свежий утренний воздух, ловя звуки просыпающегося леса, сливаясь с ним, растворяясь в нем. Мирослав сам становился лесом, прорастал в него всем своим существом. В какой-то момент он понял, даже не понял, а почувствовал, что хищники уже не охотятся на него, а просто бегут рядом.

Они приняли его за своего.


С первыми лучами солнца к храмовой стене потянулись люди. Первыми объявились носильщики в одних набедренных повязках, потом воины, затребованные Кортесом. Следом из окрестных улиц хлынула толпа горожан.

За полчаса до рассвета Ромка вывел меченосцев за ворота и, не обращая внимания на роптания, построил их в две косые шеренги, начинающиеся прямо от ворот. Строго, как только мог, он велел солдатам не разрывать строй, красочно описав, чем это грозит. Индейцы, подходящие к открытым воротам, попали как бы в воронку из панцирей, щитов и обнаженных мечей, в самом горлышке которой их встречал Ромка.

Стоя на специально подставленном ящике, в начищенной до блеска кирасе, в шлеме бога Уицилопочтли, он старался произвести грозное впечатление. Громовым, как ему казалось, голосом он твердил несколько фраз, подсказанных Мариной и де Агильяром. В замысловатых туземных словах крылись и приветствие, и настоятельная просьба сдавать копья и мечи. Чоульские воины подчинялись с видимой неохотой. Почти все чоульцы оставляли при себе длиннющие обсидиановые ножи.

Наконец в створе показался сам верховный касик, высокий дородный мужчина с надменным, даже чуть брезгливым выражением, приклеившимся к скуластому лицу. Ни он сам, ни его свита не повернули головы, когда Ромка подступил к ним с той же просьбой. Наверное, они чувствовали за собой копья мешикского войска, укрытого на подступах к городу. Интересно, как Кортес собирается увещевать такую толпу народа? Зачем он решил пустить во двор не только касиков, но и простых воинов? На Ромкин взгляд, ограничиться только вождями было бы куда безопаснее.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация