Книга Запределье. Осколок империи, страница 82. Автор книги Андрей Ерпылев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Запределье. Осколок империи»

Cтраница 82

— Умный ты больно, начальник! — каким-то чужим голосом проскрипел бывший рабочий. — Сам до всего допер. А зря… Мог бы и пожить…

— Вы с ума сошли! — схватил его за полу одежды Зельдович. — Что за детские игры…

И тут же со стоном полетел наземь от удара окованным железом прикладом. Очки запрыгали по гнилым доскам, теряя стекла, по лицу побежала кровь.

— Сволочь! — кинулся на врага геолог, пытаясь достать того ножом.

Но не успел.

Удар великанской кувалдой в грудь отбросил его к стене, остро пахнущая порохом трясина сомкнулась над головой…

Вторую пулю Мякишев всадил в живот стонущему спектрометристу, передернул затвор, чтобы добить обоих, и только сейчас осознал, что три оставшихся в магазине патрона — последние. Он так и не обшарил тогда в лесу убитого им Лапина, и, скорее, всего, остальные обоймы теперь покоятся рядом с его долей золота в тайнике под лесным великаном. А до Кедровогорска еще идти и идти.

Он с трудом выкрутил из намертво сжатого кулака начальника свой нож, хотел было полоснуть по шее с медленно, нехотя бьющейся жилкой, но сама мысль об этом вызвала у него мучительный спазм в желудке — и у убийства имеется свой предел.

— Ничего, сами тут загнетесь, — дрожащими руками он привел свою экипировку в порядок и вывалился за дверь. — Зверью на поживу. Туда вам и дорога…

Он захромал прочь от брошенной деревни, так и не оглянувшись ни разу…

5

— Все, лагерь наш! Живем, контра!

Тарас уже успел перепоясаться поверх робы солдатским ремнем с подсумками и плоским штыком от СВТ [33] в ножнах, но от самой винтовки отказался, предпочитая пистолет-пулемет с толстым диском.

— Видал, какой трофей?

Но Алексей Коренных был не рад. Он бросался в самые опасные места, искал смерти, но и пуля, и штык обходили его стороной. И теперь, когда все было кончено, предстояло самое тяжелое…

Казаки прорвали колючую проволоку и ударили в тыл, когда охрана уже торжествовала победу. Позади каждого кавалериста сидел пехотинец, спешивавшийся, как только оказывался внутри ограды, и тут же бросался в бой. Нападавшие мгновенно перемешались с обороняющимися, схватка распалась на множество поединков, и пулеметы на вышках оказались бесполезны. Пулеметчики, прозевавшие появление конников, палили поверх голов, боясь попасть в своих. А когда из бараков хлынули потоки заключенных и сотни рук, мешая друг другу, принялись раскачивать наспех сколоченные еще в момент организации лагеря сооружения, им уже стало не до стрельбы.

Уцелевшие охранники бежали сквозь те же проломы, что проделали нападающие, и затерялись в лесу, а нерасторопных осталось только пожалеть. Участь тех несчастных, что попали в руки озверевших зеков, преимущественно уголовников, была так страшна, что казаки вынуждены были взять оставшихся в живых под охрану и запереть в штрафном изоляторе.

Вообще же удалось обойтись гораздо меньшей кровью, чем ожидалось, и теперь победители выстраивали освобожденных на лагерном плацу, с трудом выравнивая шеренги рвавшихся мстить людей в черных ватниках. Но вокруг царил хаос.

Толпа уголовников разгромила медпункт и дорвалась до спирта, другие под шумок взломали двери продуктового склада, нажрались всего подряд, без разбора на голодный желудок, и теперь корчились в страшных муках, выблевывая тушенку пополам с крупой и сухарями. Отовсюду раздавались винтовочные выстрелы и вопли — бывшие товарищи по несчастью выясняли весьма сложные отношения друг с другом…

— Рад вас видеть в здравии, Алексей Кондратьевич, — спешился рядом с бывшими атаманом и комдивом офицер с полковничьими погонами на плечах, в котором Алексей не без труда узнал бывшего корнета Манского. — А это кто с вами?

— Командир дивизии Рабоче-Крестьянской Красной Армии Чернобров, — глаза Тараса зло сузились при виде ненавистных погон, а руки стиснули автомат.

— Бывший, — поправил Коренных, которому очень не нравилось, как поглаживал рукоять шашки Манской.

— Красный, значит, — сказал, будто выплюнул, Сергей Львович, — Полковник Русской Императорской Армии князь Манской-Тизенгаузен, — он кинул к козырьку фуражки руку, затянутую в лайковую перчатку, и не удержался от колкости: — Действующий.

— Это мой друг, — поспешил вставить Алексей, у которого и так камень лежал на душе. — Сейчас мы все на одной стороне.

— С красными? — скривил губы полковник.

— С русскими…

К ним подскакал молодой казачий сотник и отдал честь:

— Построение закончено.

— Время не терпит, Алексей Кондратьевич, — взял себя в руки Манской. — Надо объяснить людям цель нашего… хм-м… визита. Выступить перед ними мог бы и я, но это, — он с улыбкой смахнул невидимую пылинку с золотого погона. — Вызывает у большинства собравшихся сенную лихорадку. [34] Поэтому, думаю, что лучше это будет сделать вам. Вдвоем.

Шум и перебранка в шеренгах стихли, когда зеки увидели, кто перед ними. А когда Алексей, кашлянув, заговорил — воцарилась абсолютная тишина.

— Друзья, — Коренных говорил негромко, но его было слышно даже в задних рядах. — Сегодня мы с вами обрели свободу. Нужно распорядиться ей с толком…

* * *

Хвост растянувшейся на десятки метров колонны скрылся в лесу. Далеко не все решились поверить в «россказни» о неком убежище, в котором удастся пересидеть облавы. Если бы лагерь был ближе к границе, тогда — да… Но все равно с отрядом Манского ушло больше тысячи человек, причем совершенно неожиданно — семеро охранников, видимо, больше неизвестности опасающихся кары «родного» НКВД. Но и в лагере осталось достаточное число зеков, надеющихся неизвестно на что. В большинстве своем — уголовники, но далеко не все.

Наотрез отказалось уходить в тайгу, например, большинство «иностранцев» — сомнительная «цивилизация» лагеря страшила их куда меньше непролазной сибирской чащи, которой с детства пугали малышей в Европе. И пришлось оставить тяжелораненых…

— Может быть, все-таки с нами? — Алексей присел возле койки Егора Столетова, лицо которого едва проглядывало из-под окровавленных бинтов. — Постараемся вас довезти как-нибудь. А здесь ведь — гибель без вариантов. Вы — один из зачинщиков беспорядков, на вас сразу укажут.

— Нет, Алексей Кондратьевич, — слабо улыбнулся бывший инженер. — Во-первых, я реально оцениваю свое положение — вряд ли я протяну пару дней. Голова — ерунда. Пуля в легком — это хуже.

— У нас там хорошие врачи…

— Там — это где? Понимаю, не можете говорить…

— Не могу.

— Я советский человек, Алексей Кондратьевич. Если родина посчитала меня предателем, то это не значит, что я таковым являюсь на самом деле. Я видел на плечах наших освободителей погоны, а значит, вы предлагаете мне эмигрировать. Или что-то в этом роде. Это, во-вторых.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация