– А ты?
– Попробую ее вытащить. Чем черт не шутит.
– Пока бог спит, – закончил Лянь Вэй. – Действуй, командир.
«Бортач» не ошибся. Немецкий истребитель приземлился точно в кратере Стикни, в четырех с половиной километрах от нас. Это, если по прямой. Чтобы пройти такое расстояние по пересеченной местности на Земле, мне потребовалось бы около часа. Но на Фобосе, слава богам, не ходят, а передвигаются. Или затяжными прыжками, просто отталкиваясь ногами от грунта, или с помощью РРС – реактивной ранцевой системы, встроенной в бэтлсьют (по сути, тот же гражданский космоскафандр, только усиленный и оснащенный спецаппаратурой).
РРС предпочтительней, если передвигаться нужно на расстояния больше пары сотен метров и быстро. Мне было нужно. Поэтому я просто взлетел по дуге в нужном направлении, оставляя внизу кратер Лимток и скорлупку нашего разведбота, и плавно опустился на грунт в десяти шагах (обычных земных) от немецкого истребителя.
Он и впрямь напоминал гигантский тазик или древний солдатский шлем. Впечатление усугублялось еще и потому, что глаз сразу натыкался на глубокие оплавленные рубцы – следы лазерных ударов. И не только на них. С правой стороны – там, где броня не была повреждена, я заметил какой-то опознавательный знак, самый его край, остальное скрывала кривизна корпуса. Воображение тут же дорисовало это остальное, но я не поверил воображению, переместился ближе к истребителю и одновременно сдвинулся вправо.
Так и есть.
Я мог не верить своему воображению, но своим глазам верить был обязан.
Это был черно-белый немецкий крест. Так называемый Balkenkreuz (Балкенкройц). Опознавательный знак, наносимый на военную технику Третьего Рейха времен Второй мировой войны – самолеты, корабли, танки, бронетранспортеры, автомобили… В детстве и юности я увлекался военной историей и хорошо помнил этот крест по кадрам кинохроники, играм и книгам.
– Дракон, это Грей.
– Здесь Дракон.
– Видишь? – я дал крупно изображение креста.
– Вижу. Но не понимаю. Они что, из какого-то параллельного мира? Ха-ха.
– Умереть можно от смеха. Ладно, сейчас попробую связаться с этой немкой на ее волне. Главное, чтобы она была еще жива, в сознании, и люк не заклинило.
– А если радиопередатчик накрылся?
– Постучу. Ты думаешь, зачем я кувалду с собой прихватил?
– Ты прихватил кувалду?
– Ага.
Пауза.
– Хорошая мысль. Уважаю.
– Знаю. До связи.
– До связи.
Стучать не пришлось. С четвертого раза все тот же слабый голос мне ответил:
– Здесь Эрика Ланге. Кто это?
Говорили мы, разумеется, по-немецки.
– Старший лейтенант Сергей Тимаков. Военно-космические силы Земли. Вы ранены?
Тишина.
– Эрика, вы ранены?
– Кажется… Не знаю… В меня попали, дальше плохо помню. Где я?
– Вы в своем подбитом истребителе. Истребитель – на Фобосе, это спутник Марса. Марс – четвертая планета от Солнца. Попробуйте открыть люк, шлюзовую камеру, я вас вытащу. У меня тут рядом корабль.
Снова пауза. На этот раз длиннее. Черт, она там сознание, что ли, теряет периодически?
– Эрика, вы меня слышите?
– Слышу… Прошу прощения, старший лейтенант… Вы русский?
– Русский. И еще немного японец. Это имеет значение? Меньше чем через полчаса здесь будут файтеры чужих. В количестве трех. И тогда нам полный капут. Откройте люк. Или попробуйте выйти сами, если хотите жить. У вас есть скафандр?
– Да, есть… Он на мне.
– Он цел, не поврежден?
– Сейчас проверю…
«Давай, проверяй. Только, пожалуйста, в темпе. Чужие шутить не будут», – мысленно произношу я.
– Кажется, цел. Терморегуляция шалит, но это ничего, – голос Эрики явно окреп. – Далеко ваш корабль?
– Четыре с половиной километра. Не волнуйтесь, у меня ракетный ранец. Доберемся быстро.
– Хорошо. Попробую выбраться к вам. Спасибо… Сергей?
– Что?
– Хотела узнать, правильно ли запомнила ваше имя. Спасибо, Сергей. Я сейчас.
Нет, ну скажите, почему всегда – всегда! – женщин приходится ждать?
Время, расстояние, скорость. Эти три фактора в космосе определяют все. Я стоял возле покосившегося на один бок немецкого истребителя и старался не думать о том, с какой скоростью приближаются к Фобосу файтеры чужих, какое расстояние им осталось преодолеть и сколько времени у нас осталось. Однако думать приходилось. Секунды бешено сочились, словно капли крови из порванной артерии. Надо бы наложить тугую повязку, да нельзя – эта кровь необходима другому, чтобы выжить. Тебе она тоже необходима, но в меньшей степени. Пока в меньшей. Скоро вы сравняетесь в своей нужде.
Очередной взгляд на часы. Три минуты. Сколько можно?!
Люк дрогнул, медленно ушел внутрь истребителя, в проеме возникла человеческая фигура в скафандре, неловко вывалилась наружу, словно в замедленной съемке опустилась на грунт.
– Я готова, Сергей…
– Отлично, сейчас поедем.
– Поедем?
– Ну, полетим. Не обращайте внимания, мы так часто говорим.
Тридцать секунд на то, чтобы надежно пристегнуться друг к другу, проверить крепления, связаться с Лянь Вэем:
– Дракон, я Грей. Возвращаюсь с гостьей. Готовься стартовать сразу по прибытии.
– Жду, Грей. Давно готов.
Включаю РРС, снова плавная дуга полета. Если у чужих нормальная аппаратура, нас уже давным-давно засекли. Ну и черт с ними. Засечь – мало, надо еще догнать. Вон и «Быстрый» внизу – сигнальный маяк расшвыривает огни чуть ли не на весь Лимток, чтобы не дай бог мы не потерялись. Чужие их тоже наверняка видят, но об этом я уже думал.
Посадка. Люк предусмотрительно открыт, спасибо, Дракон. Вваливаемся, люк закрывается, отрезая нас от чудного пейзажа Фобоса, шипит воздух, нагнетая давление в шлюзовой камере до нормального, уходит в сторону второй люк, и вот мы дома.
– Можно снять шлем, – говорю по радио нашей гостье. – Или хотя бы откинуть забрало. Так будет удобнее общаться. Но скафандр пока снимать не надо. На всякий случай.
Поднимаю забрало сам. Шлем Эрики откидывается каким-то хитрым образом на спину, подобно капюшону. А под ним… Таких прозрачных темно-голубых глаз, нежно очерченных губ и густых, коротко стриженных волос, цвета спелой пшеницы я, кажется, не встречал ни разу в жизни. В том смысле, что ни разу в жизни они не оказывали на меня подобного ощущения. Словно прыгнул с солнцепека в чистейшее горное озеро – аж сердце захолонуло. Кажется, я даже на время перестал дышать.
