– Сейчас доведут, – пообещал комэск. – У меня ведь тоже пока одни слухи и предположения.
Экран мигнул, и на нем возникло длинное редкобровое лицо начальника штаба флота Рудольфа Майендорфа.
– Солдаты и офицеры! – провозгласил он. – Сообщаю, что командованием принято решение силами одного легкого крейсера «Хорст Вессель» совершить гиперпространственный прыжок внутри гелиосферы. А именно – к Марсу. Наши специалисты просчитали, что такой прыжок возможен. Осталось проверить расчеты на практике. Не буду говорить, какое преимущество перед нашим противником мы получим в случае успеха, думаю, это понятно всем. Да, риск велик. Хотя бы потому, что никому и никогда раньше это не удавалось. Даже в архивах Неведомых все подобные попытки описываются как неудачные. Неудачные в том смысле, что корабли, ушедшие в гиперпрыжок внутри гелиосферы, назад не возвращались. Неведомые обосновывали это особыми свойствами и геометрией пространства гелиосферы, обойти или нейтрализовать которые нет никакой возможности. Именно поэтому, как вы знаете, мы ушли в гиперпрыжок на границе гелиосферы Тау Кита, а вынырнули на границе гелиосферы Солнца. Внутри же гелиосфер используем планетарные ядерные двигатели. Судя по всему, чужие поступают точно так же, – контр-адмирал помолчал, словно давая аудитории возможность усвоить сказанное, и продолжил: – Повторяю, риск велик. Но и шансы на то, что все получится, тоже немаленькие. Как заверяет наш гениальный математик Белинда Фишер, они составляют примерно семьдесят к тридцати. Семьдесят «про» и тридцать «контра». Но это еще не все. Если даже «Хорст Вессель» прыгнет удачно, его, вполне вероятно, ждет встреча с авангардом вражеского флота, который уже на подходе к Марсу. Тогда придется действовать по обстоятельствам и ждать нашей помощи. Очень может быть, что обстоятельства сложатся крайне неудачно. Очень может быть, что им придется вступить в неравный бой и погибнуть, – Майендорф снова умолк и сделал несколько глотков воды из стакана. Кадык на его шее судорожно перекатился под кожей вверх-вниз. Видно было, что это выступление дается начштаба с трудом.
«Он был против, – догадалась Эрика. – Майендорф, этот старый перестраховщик, был против такого решения. Но адмирал Шварценберг его нагнул. Как это всегда бывает. И теперь начштаба отдувается за командующего, доводит до нас приказ Шварценберга, который ему доводить совсем не хочется. В воспитательных целях, так сказать. Круто. Учись, лейтенант».
– Но это будет славная смерть, – сказал начштаба. – Достойная наших великих предков. А главное, она не будет напрасной. Пока «Хорст Вессель» скует силы противника и вызовет огонь на себя, германский флот вынырнет из гиперпрыжка и ударит с тыла. Враг будет уничтожен. Но это самый крайний вариант. Уверен, до этого не дойдет, и мы справимся с нашим противником меньшими потерями. Как бы то ни было, нам нужны для этого опасного дела только добровольцы. И не потому, что мы сомневаемся в храбрости или профессионализме экипажа «Хорст Весселя». Просто на дело отправятся лишь самые лучшие – те, кого отберет командование. Это – великая честь. Срок на раздумья, – контр-адмирал глянул на часы, – ровно сорок пять минут. По истечении срока штаб ждет от командиров подразделений списки добровольцев. У меня все.
Контр-адмирал Рудольф Майендорф коротко, по-военному, кивнул, и экран погас.
– Я же говорил, сейчас доведут, – сказал Шефер. – Лихое решение, узнаю адмирала. Раз – и в дамки!
– Или на тот свет, – откликнулась Эрика. – Но нам не привыкать. Так что вносите меня в список, господин обер-лейтенант.
– Не сомневался в вас, господин лейтенант. Но ты все же попробуй узнать у Белинды, каковы на самом деле шансы.
– Не все ли равно?
– Просто чтобы знать. Люблю точность.
– Ладно, – пообещала Эрика. – Если будет такая возможность, узнаю.
Эта возможность представилась Эрике довольно быстро. Уже через несколько часов она вместе со своим денщиком Тарсой Уругвато собрала вещи и отбыла на «Хорст Вессель». Командование удовлетворило просьбу лейтенанта Эрики фон Ланге, и теперь она поступала в распоряжение командира крейсера фрегаттенкапитана Курта Брауна.
На борт крейсера лейтенант и ефрейтор прибыли на «космическом охотнике» Эрики, который к этому времени был полностью приведен в порядок и готов к дальнейшим сражениям. Эрика уже знала, что выбор командования пал на нее, в основном, по двум причинам.
Первая заключалась в том, что из четырех, потерянных в бою с «каплями» «охотников», два были как раз с «Хорста Весселя». И еще один получил такие повреждения, что восстановлению в походных условиях не подлежал. Пилот остался жив – вовремя катапультировался, а его искореженную машину потом отбуксировали как раз на линкор «Эрих Хартманн», в бокс, где до этого располагался «космический охотник» Эрики. До лучших времен. Космическая техника Новой Германии была слишком дорогой, чтобы бросать ее в пространстве. «Вернемся домой, починим, – сказали механики. – Послужит еще». Таким образом, из девяти машин, принимавших участие в бою (всего «Хорст Вессель» нес одиннадцать «охотников» – две эскадрильи плюс командир), было потеряно три – больше четверти. Что говорило либо о недостаточной подготовке тех, кто погиб и был ранен, либо о том, что именно так легли карты, которые раскинула затейница-судьба. Как бы то ни было, а взамен выбывших пилотов командование назначило тех, кто искуснее проявил себя в бою с «каплями», и среди них – лейтенанта Эрику фон Ланге, у которой на счету был один уничтоженный враг. И в этом заключалась вторая причина. Тот, кто сумел победить неизвестного доселе противника, получил, кроме бесценного опыта, уверенность в себе и способен передать эту уверенность своим товарищам по оружию. Вместе с опытом. А в том, что таковые уверенность и опыт понадобятся экипажу «Хорста Весселя», как воздух, не сомневался никто. За те несколько часов, что комплектовался экипаж из добровольцев (следует отдать справедливость, он по-прежнему состоял из тех, кто служил на легком крейсере с самого начала, и все они отличные профессионалы и мужественные люди, которые не посчитали для себя возможным отказаться от чести быть в авангарде), предстоящая миссия «Хорста Весселя» была обсуждена в кают-компаниях флота неоднократно и во всех подробностях. Общее мнение, разбавленное отдельными экстравагантными суждениями, которые присущи практически любому обсуждению любой проблемы, было таково: «Хорст Вессель» выступает в роли фигуры, которой в шахматах жертвуют ради конечной победы. При этом жертвуют без стопроцентной уверенности в том, что жертва будет оправдана. Соответственно и на тех, кто отправлялся в рискованный гиперпрыжок, оставшиеся смотрели одновременно с восхищением и невольным чувством облегчения: «Да, мы тоже вызывались добровольцами, но выбрали не нас!», ибо мало кто рассчитывал увидеть своих боевых товарищей снова.
Прибыв на «Хорст Вессель», доложив о прибытии и устроившись, Эрика отправила Тарсу Уругвато в ее новое подразделение техподдержки, а сама пошла в кают-компанию крейсера – знакомиться.
Многих, особенно пилотов «космических охотников», она знала и раньше. Но одно дело знать и здороваться при встрече где-нибудь, в облюбованном флотскими, пивбаре Нового Майнца и другое – быть в одном экипаже и вместе идти на опаснейшее дело.
