– Есть, – оберст Фриц Эрхард поднялся со своего места. Это был среднего роста тихий и малозаметный человек с ничем не примечательными чертами лица. Просидишь рядом с таким половину вечера в пивном баре, а потом при встрече не узнаешь. Однако и начальство, и подчиненные уважали «тихого Фрица», дело свое он знал туго. – Мои аналитики уже провели кое-какую работу и сделали предварительные выводы. Напомню, что мы сейчас находимся примерно в одиннадцати миллиардах километров от Земли, и радиосигналу требуется порядка десяти часов, чтобы преодолеть такое расстояние. Естественно, что, как только мы вынырнули из гиперпространства и определились с местонахождением, наши приемники и датчики нацелились на Землю, ловя любую информацию, какую только возможно. Эта работа не прерывалась даже на время боя, и теперь мои разведчики выяснили следующее. За несколько дней до нашего появления в Солнечную систему вторгся военный флот чужих в составе семи кораблей. Они уже уничтожили научно-производственную базу на Тритоне, спутнике Нептуна, и сейчас идут к Марсу. А на Марсе – процветающая колония людей численностью около пяти тысяч человек. Кто такие эти чужие, откуда они взялись и каковы их цели, пока неизвестно. Мы знаем только, что бой, который мы только что выиграли, был боем с одним из кораблей этого флота. Описания корабля, напавшего на базу на Тритоне и его истребителей, один в один совпадают с тем, что мы уничтожили. Только размеры другие. Наш чуть меньше. Был. По каким причинам он болтался здесь, на границе гелиосферы, в то время как остальные двинулись в глубь Солнечной, неизвестно. Возможно, элементарно чинился. И даже скорее всего так, поскольку предположить, что он был оставлен в качестве заслона против нас… – Эрхард едва заметно покачал головой. – Слишком невероятно. Я бы даже сказал – невозможно. Для этого противник должен был знать не только о существовании Новой Германии, но и быть осведомленным относительно наших планов. В малейших деталях. Как начальник разведки я, конечно, обязан рассматривать любые, даже самые фантастические варианты, но именно что рассматривать. Данный вариант я рассмотрел и в качестве рабочей гипотезы счел непригодным. Поэтому, господа, можно считать доказанным, что мы дрались не с людьми, а с неизвестными инопланетянами. Встреча с которыми произошла абсолютно случайно. Один шанс на миллион. И этот шанс мы не упустили, поздравляю. У меня все. Остальное – детали. А! Добавлю, что скорости, на которых ходят корабли чужих, сравнимы с нашими, если не превосходят. И они сейчас гораздо ближе к Земле, нежели мы. А у Земли только один боевой корабль, да и тот прототип – крейсер «Неустрашимый». Точные тактико-технические характеристики его неизвестны. Знаем только, что он способен нести семь-девять спейсфайтеров «Бумеранг» – вероятно, это что-то вроде наших «космических охотников», обладает квантовыми пушками и ходит на ядерной тяге. Вот теперь действительно все.
Фриц сел. Собрание дружно перевело дух, слегка очухалось и зашумело:
– Чужие?! Охренеть…
– А каков нынче оборонный потенциал Земли против этой угрозы, интересно?
– Слабый, вот какой. Сказано же – один несчастный крейсер. Да и то прототип.
– Я имею в виду наземные войска и ПВО. А также противокосмическую оборону. Если она есть.
– Даже если есть, что толку? Вспомни, как собирались действовать мы, и представь себе, что чужие нас не глупее.
– Мда… Зависнут над планетой в зоне недосягаемости и начнут диктовать условия. Шах и мат.
– Вам не кажется, господа, что в Солнечной стало тесновато? И вообще, довольно подозрительное совпадение.
– Это сейчас не важно, подозрительное или нет. Их можно бить, вот что главное. Один уничтожили, значит, и остальные нам по зубам.
– Ага. Нас было пять против одного, и, если бы не Нойманн… И вообще, если кто забыл о наших задачах, готов напомнить. Мы сюда не с чужими драться прилетели, а вернуть свое, несправедливо утраченное.
– Точно. Прилетели, а тут – нате вам, чужие. Которые наше утраченное и собираются захапать. Нас не спрашивая.
– А ведь у нас преимущество, господа. Мы знаем об их существовании, а они о нас – нет.
– Как же! Ты всерьез думаешь, что этот милый шарик, пока мы его сдували, не успел передать своим информацию?
– Теоретически…
– Теоретически мы с тобой порассуждаем на досуге за бутылкой коньяка. А сейчас надо исходить из практических соображений. Конечно, знают. Теперь.
– Одного не пойму до сих пор.
– Почему мы такие невезучие?
– Нет, это как раз объяснений не требует. Какой вид связи они используют. Радиообмена между «каплями» не было, или мы не смогли его засечь. И между кораблем-маткой и «каплями» тоже. Так, Фриц?
– Так. Мы уже голову сломали на этом. Одно из двух. Либо они вообще не пользуются электромагнитной связью, либо она у них основана на каких-то совершенно иных физических принципах. Второе предпочтительнее.
– Да уж… И каковы могут быть эти принципы? Телепатия?
– Почему бы и нет? Мы же не знаем, кто они и на что способны.
– А если серьезно?
– Серьезней некуда. Я уже говорил. Как начальник разведки я обязан проверять все, даже самые фантастические версии. В данном случае версия телепатии не многим хуже других. Но могу дать и другую рабочую гипотезу. Связь на основе гравитационного поля, гравитационных волн. Или неизвестных нам свойств так называемой «призрак-материи».
– Час от часу не легче.
– Вот именно. Ни телепатической, ни гравитационной связью мы не владеем. Не говоря уже о «призрак-материи». Нет у нас соответствующих детекторов.
– Ну, это ж надо было так попасть… Какова вероятность подобной встречи в космосе? Чисто… теоретически?
– Фриц же сказал. Один шанс на миллион.
– Фриц выразился образно. А мне хочется знать точно.
– Зачем?
– Просто хочется. На всякий случай.
– Тогда спроси у Белинды Фишер. Знаешь ее? Мозги, что надо. Да и грудь тоже ничего. Соответствует.
– Грудь – это аргумент. Обязательно спрошу. Как ты говоришь, Белинда Фишер? И где ее найти?
Некоторое время адмирал Генрих Шварценберг молчал, позволяя подчиненным выпустить лишний пар, а затем вынул трубку изо рта:
– Тихо.
Собрание послушно умолкло – немецкая натура без дисциплины, что птица без крыльев.
– Спасибо, Фриц, очень своевременная информация. Значит, это не люди. Уже хорошо. В том смысле, что бить чужих морально легче, чем своих. Да, кстати, надо послать разведкатера, пусть соберут, что осталось от этого корыта после взрыва. Если осталось. Попадется мертвое тело инопланетянина – доставить в лабораторию, исследовать со всей тщательностью. Чем больше мы будем о них знать, тем лучше.
– Уже сделано.
– Отлично, – адмирал раскурил потухшую трубку и несколько секунд молчал, пуская дым. – Теперь вернемся к нашим задачам, – продолжил он. – Как вы понимаете, они изменились. Нашей исторической родине угрожает враг, с которым она сама справиться не в состоянии. Можно долго рассуждать о том, насколько успешное сопротивление способна оказать Земля захватчикам, если они опустятся на планету, но это все пустое. Нам, военным космолетчикам, совершенно ясно одно: тот, кто завоюет ближний космос, сможет держать под контролем и Землю. Отсюда вывод: не устранив эту новую угрозу, мы не можем выполнить и нашу основную задачу, поставленную перед нами народом Новой Германии и лично рейхсканцлером – возродить Третий Рейх на исторической родине и отвоевать принадлежащее нам по праву жизненное пространство, – он пососал потухшую трубку и положил ее на стол. – Считайте, что решение принято. Мы вступим с пришельцами в бой и победим. Как верно здесь уже было замечено, бить их можно. Другое дело – как бить. У них семь кораблей, у нас десять. Правда, они гораздо больше размерами и значительно нас опережают, поскольку прибыли раньше. Первое может быть несущественным, поскольку дело не в размерах, а в вооружении и умении этим вооружением пользоваться. А вот время – один из наиглавнейших факторов на войне, не мне вас учить. Если чужие успеют взять под контроль Землю до того, как мы их догоним, диктовать условия будут они, а не мы. В связи с этим жду ваших соображений по данному вопросу. Надеюсь, вместе мы определим тактику, которая позволит нам спасти Землю от захватчиков, не допустив при этом больших потерь.
