– Я же говорил, мы в плену, – сказал пилот и решительно перепоясался ремнем с кобурой и пистолетом.
Гигантских размеров яйцо. Вид изнутри. Вот на что это было похоже.
– Сканирование, – приказал Миша. – Дай мне размеры этой… полости. По самым крайним точкам.
– Высота – двадцать восемь метров ровно. Длина – семьдесят два метра. Ширина – пятьдесят три метра. Мы висим точно в центре. Судя по всему, силовое поле неизвестной природы.
– Есть ли за бортом атмосфера? И, если есть, каков ее состав?
– Атмосфера за бортом в наличии. Состав практически идентичен атмосфере Земли. Семьдесят девять процентов азота, девятнадцать с половиной процентов кислорода. Остальное – инертные газы, в основном, водяные пары, углекислый газ. Для точного анализа потребуется время.
– Точный анализ потом, пока хватит и этого. Микроорганизмы?
– Не обнаружено. Среда за бортом стерильна.
– Обалдеть, – не удержалась Маша. – Что, вообще никаких бактерий?
– Микроорганизмов за бортом не обнаружено, – индифферентно повторил «бортач». – Если желаете, проведу более тщательный анализ. Но на него потребуется время.
Маша и Миша переглянулись. Маша пожала плечами и сказала:
– Нет, значит, нет. Нам же лучше. Безопасно.
– Пока не надо, – сказал Миша. – Спасибо.
– Пожалуйста.
– Теперь связь с базой. Есть?
– Нет. Идеальное экранирование. Радиоволны не проходят.
– Какое-то специальное покрытие?
– Скорее всего обычная металлическая сетка в стенах. Заземленная.
Миша хмыкнул, уязвленный тем, что эту простую мысль подсказал ему компьютер.
– Именно поэтому сканирование пространства за стенами полости невозможно, – добавил «бортач».
Он ни в коем случае не мог считаться искином – искусственным интеллектом, но был оснащен сложной интерактивной программой, позволяющей предвосхищать вопросы оператора, из-за чего и возникала иногда иллюзия общения чуть ли не с разумным существом.
– М-да, – сказала Маша. – Это я удачно на прогулку слетала. Развеялась, е-мое. Новые впечатления и все такое. По полной программе.
– Извини, – тяжело вздохнул Миша.
– Брось, ты-то здесь при чем? Самой нужно было головой думать, а не… Погоди, – Маша замолчала, пораженная неожиданно пришедшей мыслью.
– Что?
– А вдруг база уже уничтожена, и мы – единственные, оставшиеся в живых? – громко прошептала она. – Тогда получается, что ты – мой спаситель. Ой, мамочки…
Маша не была склонна к бабским истерикам и всегда гордилась выдержкой и самообладанием. Впрочем, будь иначе, она вряд ли попала бы на Тритон. Но тут ее накрыло и заколбасило так, что только держись. Она и держалась. Секунд тридцать. А затем в голос, с подвываниями и всхлипываниями, разревелась прямо на Мишиной груди. Справедливости ради следует отметить, что истерика длилась недолго, и уже через пару минут, приняв легкое успокоительное из корабельной аптечки, врач первой категории Мария Наумовна Александрова вернула себе способность более-менее ясно мыслить и здраво рассуждать.
– Ну, и что мы теперь будем делать? – осведомилась она, отправляя в мусорный контейнер использованную бумажную салфетку.
– Ждать, – ответил Миша.
– Чего?
– Не знаю, – вздохнул пилот. – Но логика подсказывает, что, если нас захватили в плен, то рано или поздно захватчики выйдут на контакт. Инакше… прости… иначе мы бы уже не жили.
– Слушай, а откуда вообще такая уверенность, что мы в лапах злых инопланетян?
– А в чьих тогда? Добрые инопланетяне людей не захватывают против их воли.
– Откуда мы вообще взяли, что это инопланетяне?
– Есть другая версия? С удовольствием послушаю. Одна тысяча шестьсот двадцать метров. Помнишь? На Земле и близко нет ничего подобного.
– Двадцать девять, – машинально поправила Маша.
– Что?
– Одна тысяча шестьсот двадцать девять.
– Тем более. Или ты хочешь сказать, что мы можем чего-то не знать? Я вообще-то пилот, не забывай. Меня профессия обязывает следить за прогрессом в области создания и эксплуатации космических кораблей. Ты пойми, – горячо продолжал Миша, – чтобы построить такую дуру, при наших технологиях потребуется лет десять. Это самый минимум. И строить придется не на Земле, а в открытом космосе, на орбитальных верфях. Или, в крайнем случае, на Луне. Ты слышала что-нибудь о подобном строительстве? Я – нет. Это первое. Второе…
– А Марс? – перебила его Маша.
– Что Марс? – удивленно переспросил Миша. – При чем здесь Марс?
– Вдруг наши марсиане захотели отделиться от Земли? Вот и построили свой военный космический корабль. Тайно. И теперь демонстрируют мощь, чтобы Земля испугалась. Начали с Тритона. А мы – заложники.
– Маша! – воскликнул Ничипоренко, глядя на врача с ошарашенным видом. – Ты что, начиталась древней фантастики? На Марсе пять тысяч человек от силы! Какое отделение от Земли, о чем ты?! И как эти пять тысяч смогли бы построить такого монстра?
– Может, они и не строили вовсе.
– Как это? – опешил Ничипоренко.
– Нашли.
– Не понял.
– Ну, может, это корабль древней марсианской цивилизации. Той самой, о которой так часто грезили писатели-фантасты в позапрошлом веке.
– Маш, ты как?.. Нормально себя чувствуешь? – в голосе Михаила звучала искренняя озабоченность душевным здоровьем врача.
– Да шучу я, успокойся, – вздохнула Маша. – Какие вы, мужчины, иногда прямолинейные и толстокожие – диву даешься.
И довольно засмеялась, глядя, как быстро и причудливо меняются выражения на простоватом лице пилота.
Однако продолжить разговор и обсуждение создавшегося положения они не успели.
– Внимание на экран, – доложил «бортач» в соответствии с заданной программой самостоятельного реагирования на внешние раздражители, – к нам гости.
Это выглядело так, словно в стене само собой образовалось идеально круглое отверстие. Только что его не было и вот, пожалуйста. Как будто невидимый великан ткнул невидимым шилом и сделал дырку. И в эту дырку с легким, едва слышным гулом (внешние микрофоны были включены) свободно влетела треугольная платформа размером с хороший ковер, с прилепленной к нему снизу ячеистой структурой, больше всего напоминающей гнездо ос-великанов. Создавалось впечатление, что как раз «гнездо» и гудит. Вероятно, именно там располагался неведомый двигатель, поддерживающий платформу в воздухе.
Как бы то ни было, двигалась платформа легко, без видимых усилий. Несмотря на то, что прямо на ней стояли две фигуры самого причудливого облика.
