Амелия поспешно спустилась по лестнице и вошла в галерею, где сегодня утром беседовала с Лэйном. Джозефина сидела на стуле у окна с открытой книгой на коленях. Она подняла глаза и закрыла книгу, когда в комнате появилась Амелия.
— Я рада, что вы не заблудились по пути сюда, — вставая со стула, произнесла Джозефина. — В коридорах замка это совсем не трудно.
Жена Лэйна была со вкусом одета в скромное синее шелковое платье. Она оказалась красивее, чем Амелия ожидала. У этой стройной белокурой женщины была еще и очаровательная улыбка. Джозефина излучала обаяние, благодаря которому тревога Амелии тут же улеглась.
— Я действительно колебалась, куда повернуть, когда перешла через мост от донжона, но в конце концов мне удалось сориентироваться.
Джозефина подошла к Амелии и протянула ей обе руки.
— Вы очень быстро изучите все самые потаенные уголки этого великолепного бастиона. Я лично об этом позабочусь. Я счастлива с вами познакомиться, леди Амелия. Вы и представить себе не можете, как я обрадовалась, когда узнала, что у меня будет сестра.
Амелию удивило, как быстро расположила ее к себе эта женщина. Сама она до сих пор не была уверена в том, что приняла верное решение, и не знала, чего ей следует ожидать от жены Лэйна.
— Вначале мы погуляем по замку, — предложила Джозефина, ведя Амелию к двери, — а затем выйдем во двор и ознакомимся с территорией.
Экскурсия началась с того, что они вернулись в донжон, где Джозефина неспешно провела Амелию через банкетный и геральдический залы и часовню, после чего спустились во двор с декоративным каменным фонтаном.
Затем они вернулись в главное здание. Джозефина показала девушке множество уютных комнат для гостей (после седьмой спальни Амелия сбилась со счета), а также библиотеку, три гостиные и, наконец, столовую, кухни и впечатляющий винный погреб.
Через одну из боковых дверей они вышли из замка и зашагали по вымощенной булыжником дорожке, которая привела их к конюшням. Светило яркое солнце, и Амелия подставила лицо его теплым лучам.
— Давай говорить начистоту, — предложила Джозефина, переходя на «ты» и беря Амелию под руку. — Ты, вне всяких сомнений, расстроена. Ведь тебе предстоит выйти замуж за Мясника Нагорий.
Амелия тяжело вздохнула.
— Если бы я только могла объяснить, как мне тяжело.
— Прошу тебя, Амелия, попытайся. Ты можешь рассказать мне все. Я женщина, и я тебя пойму. Я знаю обстоятельства, которые тебя сюда привели, и это не могло быть легко.
Искренность Джозефины открыла ворота потоку эмоций и объяснений. Амелия описала ужасающее появление Дункана возле ее кровати в форте и все, что происходило в последующие дни. Она рассказала Джозефине о Фергусе, Гавине и Ангусе и о том, как они с ней обращались. Она в подробностях описала свой первый побег в лагерь англичан и то, какие откровения ожидали ее в отношении Шотландии, а также своей собственной страны. Она также рассказала будущей свояченице о встрече с мальчиком Эллиоттом и о том, как в тот день она увидела Дункана совершенно другим человеком.
— Это тот Дункан, которого я знаю, — кивнула Джозефина. — И я также уверена, что это мужчина, которого ты будешь знать как своего супруга. С тобой будет не Мясник. Ты забудешь о его второй стороне. Я крайне редко вижу ее проявления. Он завоюет твое уважение и любовь, Амелия. Уж можешь мне поверить.
Амелия сдержала слова сомнений, застрявшие у нее в горле.
— Мне бы твою уверенность хоть в чем-нибудь.
— Со временем ты ее обретешь.
Они пересекли двор и подошли к солнечным часам, показывавшим время с абсолютной точностью.
— Вынуждена сознаться, — снова заговорила Джозефина, — что меня радует возможность открыто обсуждать с другой женщиной деяния моего деверя как мятежника и героя Шотландии. Это всегда было тщательно охраняемой тайной, и я очень довольна тем, что могу смело говорить о его борьбе за свободу Шотландии, никого при этом не предавая. Я многое могла бы тебе рассказать…
— Это мне очень помогло бы, — ответила Амелия. — Я хочу знать обо всем хорошем, что в нем есть. Возможно, тогда мне будет легче со всем примириться.
Они обошли по периметру остров, на котором стоял замок.
— Что бы ты о нем ни думала, — начала Джозефина, — он хороший человек и заслуживает счастья. В его жизни так мало радостей.
Она описала его горе после утраты Муиры и выразила надежду, что, когда он снова найдет любовь, тяжкий груз его бед станет немного легче.
Амелия размышляла об этой стороне жизни и о явных терзаниях Дункана, а также о своей возможности избавить его от страданий, на что надеялась Джозефина. Сегодня утром она выдвинула очень много требований. Она попросила его сложить оружие, твердо веря в то, что это в его собственных интересах. Теперь ей казалось, что они оба поспешили со своими договоренностями, и это ее взволновало.
— Позволь мне поведать тебе легенды о некоторых его подвигах, — начала Джозефина. — Одна из историй рассказывает о его отваге в битве при Инверари, где он ворвался в укрепления Кемпбелла, подобный древнему и дикому викингу. А потом я расскажу тебе, какой он заботливый и щедрый как хозяин этого замка. Он дает работу всем, кто в ней нуждается. Он делится своим богатством и интересуется жизнью тех, кто от него зависит. Он не допускает бесчестья среди своих людей. Негодяев наказывают или изгоняют, и Дункану преданы все, кто ему служит.
Девушки замедлили шаг. Амелия вслушивалась в слова Джозефины и думала о том, как мало она, в сущности, знает этого сложного человека, которому вскоре предстояло стать ее мужем.
Она обеспокоенно спрашивала себя, когда же приедет ее дядя и что он скажет о ее решении.
И еще она думала о Ричарде и о том, как он отреагирует на ее письмо.
В этот вечер они ужинали, сидя на противоположных концах длинного стола вместе с Лэйном и Джозефиной. Это был пир, состоящий из устричного супа, корнуолльских кур, свежих овощей и вина с юга Франции.
После десерта из персиков в бренди и сливок с шоколадными трюфелями все перешли играть в карты в синюю гостиную. За игрой они беседовали о театре и политике и развлекались, обмениваясь слухами.
Амелию поразила будничность и непринужденность обстановки. Временами она чувствовала себя почти комфортно и искренне смеялась над шутками хозяев. Ей было здесь лучше, чем дома. Особенно после того, как там поселился ее дядя. Не то чтобы она не любила своего дядю. Нет, он был добрым и мягким человеком. Но он был гораздо старше ее, а в молодых горцах было что-то свободное и волнующее. Даже Бет Маккензи и ее семья каким-то недоступным пониманию Амелии образом позволили ей чувствовать себя совершенно непринужденно. Обстановка в их скромном домике была очень уютной и искренней.
Эти шотландцы смеялись и поддразнивали друг друга, игнорируя правила, которые всегда удушающе действовали на, казалось бы, благовоспитанную и благородную юную леди. Сегодня вечером Амелии не чудилось, что она задыхается. Как ни странно, ей было легко и свободно, а ненавязчивое общение с Дунканом и его обаяние и вовсе стали для нее неожиданностью.
