Есть другая школа охоты, по которой английский аристократ отбирается индивидуально, и лиса несколько лет гонит его по последнему маршруту – становится его любовницей женой и находится с ним рядом вплоть до момента истины, который в этом случае довольно жуток. Однажды, во время грозы или в какой-нибудь другой драматический миг, лиса открывает ему всю правду и обнажает свой хвост – но не для того, чтобы внушить очередную дозу семейного счастья, а чтобы поразить насмерть… Такова самая сложная форма охоты, которая требует виртуозного социального мастерства. Здесь никто не сравнится с сестренкой И Хули, которая уже много веков живет в Англии и достигла в этом спорте подлинного совершенства.
Главное преимущество охоты на кур заключается в происходящей с нами супрафизической трансформации. Курочка нужна как живой катализатор, который помогает совершить ее – за тысячи лет культурной жизни лисы почти утратили это умение, и нам, как Дашу, требуется проводник в нижние миры. Трансформация случается не всегда, и в любом случае ненадолго, но ощущения от нее такие сильные, что воспоминаниями питаешься много дней.
Нечто похожее бывает с нами и от сильного испуга, но это процесс неконтролируемый. А искусство куриной охоты заключается как раз в контроле над страхом. Надо подпустить преследователей достаточно близко для того, чтобы включились механизмы внутренней алхимии, которые на несколько секунд сделают тебя хищным зверем, свободным от добра и зла. Естественно, чтобы не освободиться от добра и зла окончательно, нужно поддерживать дистанцию безопасной. Все вместе – почти как серфинг, только расплата за потерю равновесия здесь куда серьезней. Но и положительные эмоции намного сильнее – ничто так не освежает душу, как риск и погоня.
Иногда бывает, за мной увяжутся собаки, но сразу отстают, только понимают, кто я. Собаки поддаются внушению так же легко, как и люди. Кроме того, у них есть особая система оповещения, нечто вроде интернета, основанного на запахах, так что новости в их среде расходятся быстро. Когда одного мужественного ротвейлера, который решил со мной поиграть, изнасиловали два брата-кавказца (я имею в виду овчарок), собаки в Битцевском лесу стали обходить меня стороной. Они умные звери и в состоянии проследить причинно-следственную связь между тем, что некий ротвейлер с рычанием бросается за изящной рыжей спортсменкой, и тем, что все кобели, которые выше этого ротвейлера на две головы, начинают принимать его за ласковую большеглазую суку в разгар течки.
Я решила взять Александра на охоту вовсе не из желания похвастаться. Трансформация лисы во время куриной охоты не заходит так далеко, как происходящее с волком, поэтому хвалиться было нечем. Но если супрафизический сдвиг произойдет со мной на глазах у Александра, думала я, это будет лучшим способом сказать ему: «мы с тобой одной крови». Возможно, это растопит остатки недоверия между нами и сделает нас ближе – таков был мой смутный расчет.
Место для охоты я приглядела давно. Одна из дорожек, петлявших сквозь Битцевский лес, выходила к стоящему на опушке деревянному дому, в котором жил лесник (не уверена, что это правильный термин, но этот человек точно имел к парку какое-то служебное отношение). Рядом с домом был курятник – большая редкость в современной Москве. Я приметила его во время велосипедной прогулки по лесу и теперь решила воспользоваться своей находкой. Но сначала следовало еще раз все проверить и наметить пути отступления. Посвятив велоразведке целый день, я установила следующее:
1) куры в курятнике были, люди в доме – тоже; таким образом, присутствовали оба необходимых для охоты ингредиента.
2) убегать следовало по дороге, которая вела в лес.
3) надо было успеть оторваться от погони до того, как дорожка вынырнет из леса с другой стороны – на опушке всегда было много прогуливающихся, в основном молодых мамаш с колясками.
Кроме того, я обнаружила, как подъехать почти к самому курятнику на машине – хоть домик лесника казался затерянным в лесу, город начинался всего в трехстах метрах: лес обрывался шеренгой бетонных шестиэтажек. Я записала адрес самого близкого к курятнику дома. Теперь все было готово к охоте.
Велоразведка дала еще один результат. Возвращаясь домой, я поехала по незнакомой дорожке и обнаружила удивительное место, куда не попадала раньше. Это был обширный пустырь, даже скорее поле, скатывающееся одним краем к речушке и окруженное лесом. Поле пересекали тропинки, а на ведущем к реке склоне был велосипедный трамплин – крутая земляная насыпь, укатанная множеством шин. Я не решилась прыгнуть, а только медленно въехала на него, представляя себе, каково это – разогнаться и взмыть в воздух. Но уверенности, что я смогу приземлиться, у меня не было.
Недалеко от трамплина обнаружилась странная скульптурная композиция. В землю были врыты несколько серых бревен разной длины. Их обструганные верхушки изображали лица воинов. Бревна воины стояли вплотную друг к другу, а вокруг них размещались грубые прочные лавки. По периметру стояло четверо ориентированных по сторонам света П-образных ворот, таких же серых, мощных и растрескавшихся. Все вместе напоминало бревенчатый Стоунхендж, уже пострадавший в битве с вечностью: бревна были изуродованы кострами, которые разводила прямо на них местная шпана. Но, несмотря на черные пропалины и множество пустых бутылок из-под пива, в этом объекте была красота и даже какое-то зыбкое величие.
Я села на одно из бревен, уставилась на красный круг солнца (такие закаты бывают в Москве только в мае) и ушла в мысли о прошлом. Мне вспомнился человек, которого я встретила больше тысячи лет назад – его звали Желтый Господин, по названию Желтой Горы, на которой стоял его монастырь. Я провела в беседе с ним всего одну ночь, а запомнила этот разговор навсегда – стоило закрыть глаза, и я видела лицо Желтого Господина так отчетливо, словно он был рядом. А ведь сколько было людей, с которыми я сталкивалась многие годы изо дня в день – и от которых в моей памяти не осталось даже тени… Сестричка И тоже знала Желтого Господина, подумала я. Интересно, помнит она его? Надо будет спросить.
В этот момент зазвонил мобильный.
– Алло, – сказала я.
– Здравствуй, рыжая.
Я не поверила своим ушам.
– Сестричка И? Просто чудеса. Я только что о тебе думала…
– То-то у меня хвост чешется, – засмеялась она. – Я уже в Москве.
– Где ты остановилась?
– В гостинице «Националь». Что ты делаешь завтра в час дня?
*
Я боялась проблем при входе в «Националь», но никто из секьюрити не обратил на меня внимания. Возможно, дело было в том, что меня ожидала похожая на шарфюрера СС девушка-администратор с табличкой «valued guest of Lady Cricket-Taylor», которая проводила меня к одному из люксов. Не хватало только почетного караула с оркестром.
И Хули встретила меня, сидя на полосатом диване в гостиной номера. Меня мучило подозрение, что я уже встречалась в этом помещении с каким-то клиентом, не то бизнесменом из Южной Кореи, не то оружейным арабом. Но дело могло быть просто в полосатом диване, такие здесь во многих номерах. Увидев меня, сестричка встала навстречу, и мы нежно обнялись. В ее руках появился прозрачный пластиковый пакет.
