– О! – пробормотал Володя. –
Знаешь, Грызлову удивительно везло, вот и думай после этого, как господь
относится к негодяям.
Раиса Андреевна единственный человек, которого
Юра на самом деле боялся. С Галей он практически не встречался, та рано убежала
из дома и скорей всего не узнала бы младшего брата. Рита тоже не слишком часто
общалась со Степаном, он приходил в гости к настоящим родителям от силы два-три
раза в год. Но вот Раиса Андреевна!.. От нее следовало избавиться
всенепременно, и Юра поехал по знакомому адресу. Правда, сначала позвонил и
прикинулся отцом будущей ученицы, получил приглашение и поехал в квартиру,
много лет бывшую его родным домом.
Время для визита он специально выбрал позднее,
на лестнице горела тусклая лампочка, шляпу он надвинул на лицо…
Раиса Андреевна впустила сына, пригласила его
пройти в гостиную. Юра вошел в до боли знакомую комнату, приемная мать подняла
глаза и недоуменно посмотрела на возмужавшего, но тем не менее отлично
узнаваемого Степана.
– Степа, – пробормотала она и упала
на стул, – ты жив!
В кармане Юры ждали своего часа великолепные
таблетки, сделанные израильтянами. В малой дозе – они отличное сердечное
лекарство, в большой – смертельно опасны. Он намеревался подбросить их
воспитавшей его женщине в чай или воду. Но у Раисы Андреевны была
гипертоническая болезнь, и с ней от невероятного волнения случился удар.
Грызлов понял, что мать вот-вот скончается, отнес ее на кровать и
преспокойненько ушел, радуясь, что события приняли такой оборот. Раиса
Андреевна и впрямь не дожила до утра и ничего никому уже не рассказала.
– Она только написала странное слово,
почему-то по-английски – ghos.
– Да, – согласился Володя, –
соседка рассказала нам то же самое. Пришлось взять словарь, и знаешь, что
вышло?
– Что?
– Оказалось, что слова ghos нет, но есть
ghostly – привидение или призрачный. Бедная учительница пыталась, как могла,
сообщить, что к ней приходил фантом, призрак, давно умерший человек.
И как только я не догадалась посмотреть в
словарь!
– Но почему она писала
по-английски? – осведомилась Лиза.
Костин вздохнул:
– Инсульт – загадочная болячка, может,
бедняжка просто забыла, как будет нужное слово по-русски, а по-английски
припомнила. Знавшие ее люди отмечают, что Раиса Андреевна великолепно владела
этим языком, вот в минуту болезни в памяти и всплыл нужный термин.
– Но когда Юра уходил, – сказала
я, – соседка подглядывала у «глазка». Она припомнила, как мужчина буркнул:
«До свиданья, Раиса Андреевна». А учительница якобы ответила!
– Нет, – возразил майор. – Дело
было не так. Грызлов, уходя, для отвода глаз громко произнес слова прощания. Но
Раиса Андреевна лежала на кровати и не могла ответить. Соседка просто домыслила
ситуацию, как иногда бывает со свидетелями.
– Почему Юра сразу не убил меня? –
тихо спросила я. – Он знал, что я ищу Степана Разина, даже меня дразнил,
называя себя Емельяном Пугачевым.
– Ты была ему нужна, – коротко
бросил майор.
– Хочешь сказать, он полюбил меня и
поэтому пожалел?
Володя стукнул кулаком по столу.
– Дура! Имей в виду, этот субъект никогда
и никого не любил. Это чувство ему незнакомо. Ты была ему просто временно
необходима.
– Зачем?
– Ну, он пребывал в абсолютной уверенности,
что Лену осудят за убийство, и хотел украсть романы Кондрата.
– Да почему? Он ведь и сам умел писать!
– Во-первых, не так хорошо и
увлекательно, во-вторых, Грызлов просто хотел нажиться на чужом труде, а
в-третьих, ему очень импонировала мысль о том, что покойный Разумов станет
невольным «спонсором» живого Грызлова. Юра-то успел оттащить ему восемьдесят
тысяч долларов и хотел вернуть утраченное. С твоей помощью он думал выудить
романы из компьютера и забрать их себе. Ему обязательно требовалась ты, ну как
он мог войти в квартиру? Взломать замок? Так квартира Разумова подключена на
пульт, сразу бы приехал патруль. Нет, ему следовало привлечь тебя.
– Но он же влез один раз без меня в
компьютер, симулировав сердечный приступ?
– Правильно, но не мог же он каждый раз
изображать смертельно больного и отсылать тебя в аптеку, тем более что за
десять минут ему было не справиться. Это не секундное уничтожение информации.
Рукописи Кондрат хранил в разных файлах и в разной степени готовности,
требовалось время, чтобы разобраться в чужом компьютере. Вот Грызлов и стал
соблазнять тебя гонорарами и известностью. Понимаешь теперь, что, как только он
обрел бы дискеты, ты моментально бы получила билет в одну сторону.
– Куда?
– На тот свет, дорогуша.
– Но я ему отказала, сказав, что хозяйка
романов – Лена.
– И подписала себе смертный приговор.
Грызлов обратился к Андрею.
– Почему именно к нему?
– Посчитал, что парень, тесно связанный с
криминальным миром, не откажется заработать на ерунде, подумаешь, бабу
задавить. Себе он на этот день приготовил безукоризненное алиби и вообще
проявил крайнюю осторожность. Сначала договорился с Андреем по телефону, а
потом встретился с ним в гриме. Нацепил парик блондина, очки, усы наклеил,
бороду… Договаривались они в парке, чуть ли не у Кольцевой дороги.
– А как же Андрей узнал, что это Юра?
– Ишь, баснописец, – фыркнул наш
сосед, – да я как по телефону услыхал, что о вас речь идет, Лампа
Андреевна, тут же братанам свистнул, и они этому убийце-крысятнику на хвост
сели, вот мандавошка гнидистая! Прямо до дома довели, уржаться можно. Этот
козел долбаный, только со мной поговорил, капусту отслюнил, в тачку сел и
рванул. А мои уж на выезде ждут. Так этот урод позорный и бороду, и усы
отцепил, кретин!
– Андрей, говори нормально, –
машинально поправила я и возмутилась: – Так ты еще и деньги у Грызлова взял?
– Конечно, – захохотал страшно
довольный Андрюшка. – Авансик за вашу смерть!
– Ничего смешного тут нет, –
вскипела я. – Немедленно верни все.
– Ага, – хихикнул он, – я эти
баксы в фонд помощи ментам перечислю.
Я с сомнением посмотрела в его сторону: что-то
не верится.
– Ты бы ему спасибо сказала, –
укорил майор.
– Спасибо, что не задавил меня! –
выпалила я.
