Подобные свидания дают не всем, а только тем,
у кого нет замечаний, да и немногие родственники могут провести с осужденным
трое суток. Гостиница частенько пустовала. Именно этим и воспользовался Юра.
Каждый раз, оставаясь дежурным по лагерю, он
орал на Степана, придирался к мелочам и тащил того в карцер. Поздно вечером,
когда в зоне не было никого из начальства, Юра приводил Степу в гостиницу, а с
улицы проскальзывала с сумкой домашних вкусностей Вера. До семи утра комната
была в их распоряжении. Иногда Юрий заглядывал к влюбленным и пропускал с ними
рюмашку.
Через полгода он искренне начал считать Разина
своим зятем. Потом случилось страшное.
Зимней ледяной ночью здание гостиницы
вспыхнуло, как костер. В лагере из работников были только дежурный на КПП, Юрий
да охранники. Дежурный нарушал должностную инструкцию, задавая храпака на
диване, парочка охранников мирно резалась в домино. В Козлятинске никогда
ничего не случалось. В эту зону отправляли первоходок, людей, которым не было
никакого смысла бежать – догонят и навесят еще срок. Вот лагерная охрана и
расслабилась. Словом, когда пожар заметили, огонь уже сжирал крышу. Поднялась
суматоха, послали за пожарными. В самом Козлятинске команды не было, машину гнали
из соседнего Мокеева… В общем, когда труженики багра и брандспойта явились по
вызову, от старой деревянной гостиницы не осталось ничего.
Наутро на поверке недосчитались Степана, опять
поднялась суматоха. К тому же на работу не вышел Юрий Николаев, остался
закрытым и медпункт.
Около полудня на прием к начальнику лагеря
запросился Семен Шальнов. Мужик рассказал «хозяину» невероятную историю. Вчера
после обеда Степка Разин пожаловался Семену на отрядного Николаева.
– Вот гад, подсовывает мне свою сестру,
просчитал, что у меня в Москве квартира, дача и родители-пенсионеры. Хочет,
чтобы я на Верке женился, и таскает меня в гостиницу к ней на свиданки, а я
отказать боюсь, только не говори никому, узнает – со свету сживет.
Семен пообещал молчать, но утром, сопоставив
факты, побежал к начальству. На пепелище и впрямь были найдены фрагменты
человеческих костей, но эксперты затруднились сказать, сколько человек погибло
– один, два, три…
Местное начальство, чувствуя, что сейчас
вот-вот с погон полетят звезды, быстренько рапортовало в Москву. Версия
выглядела безукоризненно. В результате неисправности электропроводки в
построенной при царе Горохе гостинице начался пожар. При тушении погибли двое –
отрядный Юрий Николаев и осужденный Степан Разин, о Верочке решили не
вспоминать, словно ее и не существовало. Вера и Юра не имели родственников, и
никто не поинтересовался, куда подевалась молодая женщина. Приехавшую из Москвы
для разбора происшествия комиссию упоили до свинячьего визга, устроив сначала
охоту, а потом баню с немеренным количеством спотыкача – местной самогонки.
И хотя народ шептался, будто дело нечисто и
Верочка тоже сгинула в пламени, никто из комиссии не услышал этих речей. К тому
же в комнате, где проживала Вера, не нашлось никаких ее вещей, чьи-то руки позаботились
спрятать концы в воду.
Степана Разина объявили умершим и отправили
родителям соответствующую бумагу.
– Ага, – сказала я, – ну и при
чем тут этот Степка? Согласна, он малосимпатичный тип, но к смерти Кондрата не
имеет никакого отношения.
– Степан несколько недель жаловался Вере
на повышенное давление, – спокойно пояснил Володя, – девушка давала
ему клофелин.
Набрав нужное количество таблеток, он подсыпал
их в самогонку, которую приносила Верочка. Юра же, как всегда, пришел навестить
влюбленную парочку.
Выпив «коктейль» из водки и клофелина, Вера и
Юра заснули мертвецким сном. Степан преспокойно снял с несостоявшегося
родственника брюки, рубашку, накинул его тулуп, ушанку, вышел через парадный,
никем не охраняемый вход на улицу и был таков. Перед уходом он зарулил на
кухню, там в шкафчике пылилась огромная бутыль с керосином. В колонии не было
магистрального газа, на кухне в гостинице стояли баллоны, иногда они
заканчивались, и тогда доставали примус.
Степан, не колеблясь, вылил горючую жидкость в
комнату, где спали брат с сестрой, потом чиркнул спичкой.
Он великолепно знал, что тревогу поднимут не
сразу. В четыре утра в Мамонове, крупном райцентре, находящемся в пяти
километрах от Козлятинска, затормозил на полторы минуты пассажирский поезд
Владивосток – Москва. Молоденькая проводница согласилась подбросить до столицы
симпатичного паренька всего за пять рублей. Степан поднялся в вагон, девушка
лязгнула железной подножкой, состав начал набирать ход… На секунду за окном
промелькнул проблеск пламени.
– Пожар, видать, – зевнула
проводница. Степан промолчал, мысленно прощаясь с уголовником Разиным, молодым
человеком с подмоченной биографией. Утром на столичный вокзал с поезда сошел
Юра Николаев, милый, легко конфузящийся парень, приехавший покорять столицу из
провинции.
– Значит, он жив! – ахнула я.
– Да, – подтвердил Володя, –
живехонек, здоровехонек. Только не торопи меня.
Хитрый Юра устроился на стройку рабочим,
получил временную прописку, потом поступил в областной педагогический институт.
Его жизнь – цепь обманов, но судьба вновь благоволит к парню, и ректор
педагогического института верит приятному абитуриенту, со слезами на глазах
рассказывающему, как в поезде лишился багажа, стал жертвой ограбления. Пропали
все документы – аттестат об окончании школы, военный билет, вот только паспорт
цел… Проникшись жалостью к бедному парню, профессор разрешает ему сдать
выпускные экзамены с условием, что юноша потом представит копии бумаг.
Мальчиков в педе хронически не хватало.
Юра блестяще сдал экзамен, поступил на первый
курс и… завел роман с дочерью самого ректора, не слишком красивой Танечкой.
Через полгода, как раз после зимней сессии, сыграли свадьбу. Юра использовал
шанс окончательно запутать свою биографию и, в доказательство того, что без
памяти любит молодую жену, отказался от фамилии Николаев и взял фамилию
супруги. Угадайте, как его теперь зовут?
– Ну? – спросил Андрей. – Как?
– Как? – эхом отозвалась Лиза.
– Интересно? – хохотнул Костин и
принялся с шумом хлебать чай.
– Давай не тяни, – велела я, –
говори быстрей!
Володя медленно отставил чашку, мы как
завороженные смотрели ему в рот.
– Грызлов, – закончил майор, –
он стал Юрием Грызловым. Не слишком благозвучно, зато безопасно.
– Во, блин! – в голос воскликнули
Андрей и Лиза.
Я же не сумела выдавить из себя даже звука.
