Кроме отлично отделанной квартирки, ей
досталась еще и хорошая доплата. Старушка купила на свое имя «Жигули» пятой
модели и стала любимой тещей для бедного зятя, мечтавшего о личном автомобиле.
Словом, все остались довольны и счастливы…
Я посидела еще минут пятнадцать, а потом
медленно пошла к метро. Вот оно как! Андрей задумал убийство давно и не пожалел
денег для осуществления своего замысла. А это уже улика. Следователь может
поинтересоваться: «Зачем вам, гражданин Казин, понадобилось меняться с
гражданкой Девочкой?»
Маленькая, но зацепка. Ничего, скоро найдутся
и настоящие улики!
Полная мстительных мыслей, я выскочила из
метро и понеслась к дому прямо по лужам, не разбирая дороги. Отлично, лед
тронулся. Надеюсь, Слава Самоненко скоро будет доступен для посещения, он не
дурак и внимательно отнесется ко всем моим подозрениям…
Внезапно за спиной раздался страшный
взвизгивающий звук, я обернулась и обмерла. Прямо на меня на невероятной
скорости летела серебристая, длинная, похожая на ракету машина.
«Конец», – мелькнуло в голове. Деваться
мне было решительно некуда, объятая ужасом, я, совершенно потеряв голову,
рванула вперед и, не понимая, что делаю, налетела на какую-то дверь. В
следующий миг она подалась, я оказалась внутри парикмахерской.
Автомобиль, утробно воя, вылетел на тротуар,
как раз на то место, где секунду тому назад находилась я. Сквозь тонированные
стекла машины смотрела тьма. Через мгновение иномарка унеслась прочь.
– Вот сволочь! – в голос закричали
парикмахерши, побросав фены и расчески. – Убивать таких мало!
– Напьются – и за руль! –
воскликнула уборщица, подбегая к двери. – Да вы сядьте, сядьте, на вас
лица прямо нет, побелела вся!
Я машинально опустилась на подставленный стул.
Колени мелко дрожали, спину покрывал липкий пот, и голова кружилась,
отказываясь оценивать происходящее.
– Номер запомнили? – спросила
косметолог.
Я покачала головой. Нет, конечно, перепугалась
до обморока. Вот цвет – да, серебристо-лунный.
– И я номер не увидела, – вздохнула
сидевшая у окна маникюрша. – Только ручку качающуюся, да сейчас у всех
такие, милиция и искать не станет.
– Ручку? – медленно поинтересовалась
я, чувствуя, что сейчас потеряю сознание. – Какую ручку?
– Ну, такую пластмассовую ладонь,
оранжевую, на присоске, – пояснила девушка, – многие для прикола
такие на заднее стекло крепят.
Я молча сидела на стуле, задыхаясь от нехватки
воздуха. Маникюрша посмотрела на меня с жалостью, потом завернула инструменты в
полотенце и сказала:
– Вот что, девки, свезу ее домой, все
равно клиентов нет.
– Правильно, Танюшка, – одобрили
коллеги, – а то дама совсем в обмороке.
Меня усадили в белую «Ниву» и доставили прямо
до места. И, только поднявшись в лифте на свой этаж и оказавшись перед до боли
знакомой дверью с номером «Сорок два» на слегка порванной обивке, я сообразила,
что сказала доброй и приветливой Танечке не адрес Кондрата Разумова, а
координаты Катиной квартиры.
Слезы дождем брызнули из глаз. Ну почему,
почему сейчас здесь никого нет? Ну зачем они уехали в Майами? Бросили меня одну
сражаться с этим кошмаром. И что теперь делать? Противный майор Митрофанов,
выгнавший меня под конвоем, ни за что не захочет ничего слушать, он уже заранее
решил, будто Лена убийца. Славка в больнице, а Володя Костин в Дубаи. Ну
почему, почему я так радовалась, когда мы дарили ему эту путевку в Эмираты! И
что теперь делать? Домой к Лизе возвращаться нельзя, потому что там я окажусь в
жуткой опасности. Милый, замечательный мальчик Андрюша, любящий животных,
трогательно ухаживавший за матерью-пьянчугой, фанат Кондрата и добрый приятель
Лизы, только что пытался задавить меня, как собаку. Впрочем, как раз собаку он
ни за что не задавит!
Полная отчаяния, я забарабанила руками и
плечами в дверь майора Костина и заревела белугой. Внезапно из квартиры
донеслось:
– Это кто хулиганит?
Дверь распахнулась, и на пороге появился
загорелый до невозможности Володя, в белых шортах и голубой майке.
– Лампа! – закричал он. – Что
стряслось?
– Володечка, миленький, вернулся! –
зарыдала я еще громче. – Любименький Володенька!
– А ну иди сюда, – велел Костин и
втолкнул меня в квартиру. – Я сегодня прилетел в семь утра, ну говори…
Я рухнула на стул, стоявший у входа, и
заскулила, как больной щенок.
– Быстро говори, что стряслось! –
велел майор. – Кто-то умер?
– Меня только что хотели убить машиной,
насмерть, – жалобно пролепетала я.
– Так, – с каменным лицом сказал
Костин. – Немедленно рассказывай, в какую историю вляпалась на этот раз!
Где-то около семи я, полностью
проинструктированная, открывала дверь квартиры Кондрата.
– Лампа! – крикнула Лиза. – А
тут тебя Грызлов ждет, говорит, вы договорились, уже волноваться начал, а мы
его с Машей успокаиваем.
Я вошла на кухню, краем глаза отметила, что на
столе стоят зефир, конфеты «Коровка» и торт, явно испеченный хозяйственными
девчонками, и спросила:
– А где пирожные? Корзиночки с
натуральными фруктами и взбитыми сливками?
Юра открыл было рот, но тут Маша Гаврюшина
взвизгнула:
– Ой, тетя Лампа, вы постриглись, как
здорово!
– Ну ничего себе, – рассердился
Юра, – я ее тут жду, а она по парикмахерским ходит!
– Случайно попала, – отмахнулась
я, – это все машина, которая меня убить собиралась.
– Как убить? – заорали Лиза и Маша.
– Рассказывай немедленно, – потребовал
Юрий.
Часам к одиннадцати все успокоились. Грызлов,
взяв с меня честное слово, что я завтра не выйду на улицу, повез Машу Гаврюшину
домой. Где-то около половины двенадцатого в квартиру очень тихо, почти на
цыпочках, вошли Костин, Митрофанов и какой-то неизвестный мужик. Пока Володя и
Митрофанов объяснялись с Лизой, мужик плюхнул меня в коридоре на пол на бок и
довольно долго укладывал мои руки и ноги. Потом он наклеил на мой висок «рану»,
открыл пакет с чем-то красным и щедро полил часть моей головы, плечо и пол. По
запаху я сразу поняла, что клейкая жидкость – настоящая кровь, и невольно
дернулась.
– Лежи тихо, – велел мужик, –
рот приоткрой и глазами не очень мигай. Свет в коридоре я потушу, пусть
полумрак будет. Смотри не чихай и помни: ты – труп.
