– А говорили, никакой связи с Разиными не
поддерживаете, – решила я поймать ее на лжи.
– Так-то оно так, – тяжело вздохнула
Света, – да Ритка горькая пьяница, вечно ей на бутылки не хватает. Как-то
раз сижу дома, звонок в дверь. Гляжу – Рита. Пришла у меня по старой памяти
денег клянчить, а я слабину проявила – дала десятку. И все, пропала. Она начала
постоянно бегать и ныть. Потом предложила у нее квартиру купить. А у меня двое
детей подрастают, Ленка не сегодня завтра замуж соберется… Ну я и поехала на
хоромы взглянуть. Отличная жилплощадь, только очень загаженная. Впрочем, Ритка
за нее недорого хотела, выгодная сделка могла быть.
– Что же вы не стали оформлять?
– Муж отсоветовал, говорит, с пьяницей
связываться опасно. Прав, наверное. Так что ступайте к Рите, – и она
продиктовала хорошо известный мне адрес.
– Да я уже была у нее, – ответила
я, – она вечно пьяная, и толку от нее никакого.
– Вы к ней в восемь утра приходите, –
пояснила Света, – она где-то в семь тридцать встает и около восьми
начинает соображать, где деньги на выпивон сгоношить. Она ко мне около половины
девятого являлась в надежде на подачку. Утром трезвая, а поближе к одиннадцати
– все, труба, мертвое тело.
Глава 23
Нырнув в подземный переход, я уставилась на
витрины. Может, купить Лизе вон того керамического медвежонка за пятнадцать
рублей? Девочка придет в полный восторг. Я вытащила кошелек и тут же услышала
тихий, вкрадчивый голос.
– Доченька, дай на хлебушек.
Возле меня стояла толстенькая старушка в
грязной куртке. В руках бабка держала пакет, оттуда высовывались горлышки
пустых пивных бутылок. Я протянула ей рубль.
– Дай бог тебе здоровья, счастья и
удачи, – поблагодарила нищенка.
Мне стало неудобно, уж не столь велика
милостыня, чтобы так кланяться. Но когда я, купив статуэтку, притормозила у
ларька с газетами, вновь послышалось тоненькое сопрано:
– Деточка, подай на хлебушек.
Я обернулась и увидела всю ту же бабку с
пакетом. Получив следующий рубль, она растворилась в толпе, но не успела я
попросить у продавца пару булочек, как раздалось до боли знакомое:
– Деточка, подай на хлебушек.
– Бабушка, – не удержалась я, –
вы у меня третий раз просите.
– Ой, прости, милая, – испугалась
она и подслеповато прищурилась. – Глаза-то плохие, а люди все одинаковые,
в куртках. Уж извини, старую.
– Ничего, ничего, – приободрила я ее
и протянула булочку. – Хотите, с маком.
– Дай тебе господь всего полной
меркой, – обрадованно сказала бабулька и сунула подношение в пакет.
Потом с чувством произнесла:
– Я ведь раньше у входа в метро сидела, а
теперь там ирод устроился, вот ведь нехристь, главное, все хохочут, а подают
ему сколько! Не поверишь, сумками относит. Милиционерам, ясное дело, выгодно,
они меня согнали, а его посадили, потому как ирод им хорошие деньги дает, с
меня столько не содрать, доходы у старухи убогие.
– Почему ему много подают? –
полюбопытствовала я.
– Поди к входу да полюбопытствуй, –
сказала бабка, – глаза б мои на урода не глядели.
Заинтересовавшись, я притормозила у стеклянной
двери. Там, на полу, на расстеленном грязном байковом одеяле сидел молодой
мордатый парень, с виду совершенно здоровый. Во всяком случае, руки и ноги на
месте, а розовый цвет лица без слов говорил о великолепном пищеварении и
желчном пузыре без признаков камней. Не походил он и на пьяницу или бомжа. Одет
попрошайка был просто, но чисто – в джинсы, ветровку и кроссовки. Перед ним
стояла коробка из-под сапог «Ле Монти», почти доверху набитая бумажными
купюрами. Присмотревшись, я ахнула.
На шее у побирушки висел большой,
художественно выполненный плакат: «Собираю на киллера для тещи». Проходившие
мимо женщины поджимали губы и презрительно отворачивались. Мужчины хохотали в
голос и швыряли парню подаяние. На моих глазах один, в отличной куртке, кинул
сто рублей и подмигнул:
– Сделай милость, найди такого, который
не сразу укокошит, а станет медленно на кусочки резать!
Попрошайка засмеялся:
– Анекдот знаешь?
– Ну, – остановился мужик.
– Громадный дом, на пятнадцатом этаже
висит женщина, вцепившись руками в подоконник, а какой-то мужик бьет ее
молотком по пальцам. Ну народ в возмущении, за милицией бежать хотят. Вдруг
мужчина высовывается и кричит:
– Граждане, это моя теща!
Внизу буря негодования:
– Ишь, уцепилась, дрянь такая.
На последней фразе и побирушка, и дядька в
кожаной куртке радостно заржали, а я пошла в метро. Интересно, сейчас на каждом
углу продают сборники анекдотов, в основном глупые, правда, иногда попадаются
смешные. Но вот что характерно. На их страницах полно веселых историй про тещ,
а вот про свекровей нет ни одной. Зато про последних имеются пословицы, одна
другой страшней.
Ну, к примеру: «У свекрови дома не у мамоньки»
или «Свекровь – всех кровь, доберется и выпьет». Просто дрожь по телу. Может,
хорошо, что мой бывший муж был сирота?
Подходя к дому, я машинально отметила, что
Андрей отсутствует. Возле подъезда не было «Линкольна». Из кухни доносились
бодрые голоса. Я вошла и удивилась.
– Андрюша? Вот странно.
– Почему? – спросил он, стараясь
завязать на шее Рамика большой бант.
– Так твоей машины нет, «Линкольна
Навигатора».
– Я его продал, – пояснил
парень, – «вольвешник» пока прибарахлил.
– Ну? – изумилась я. – Почему?
Такая машина отличная была и, кажется, не старая.
– Новая, – нехотя согласился
браток, – да только все про собаку вспоминаю, как за руль сяду, вот и
продал, к черту, на рынке сдал, ну ее в задницу, всей радости лишился…
Я молча стала выкладывать на стол покупки,
глядя, как Лиза и Андрей с хохотом натягивают на Рамика коротенькую блестящую
курточку из искусственной кожи.
– Лампа, глянь, зыко! – вскрикнула
Лиза.
– Скажи нормально, – машинально
потребовала я, ставя чайник.
– Глянь, здорово, – послушно
перевела девочка, вертя ошалелого Рамика, – Андрюша прибарахлил, клевый
прикид, прикольный.
