– Понимаете, мы открыли для публики
Кондрата Разумова и с тех пор печатали все его произведения. Кондрат был
удивительный труженик, каждые два месяца появлялся с новой рукописью. Более
того, даже став известным, популярным, маститым, он не загордился. Знаете, как
бывает, выпустит автор одну книжонку, и все – гений, начинает права качать,
запредельный гонорар требует, на любую маломальскую правку обижается, кричит:
«Это мое авторское слово». А Кондрат всегда внимательно прислушивался к
замечаниям, не предъявлял претензий к художественному оформлению, соглашался на
смену названий. Его тут все любили. Кстати, он всегда с презентами появлялся.
Девочкам букеты, коробочки конфет, даже в корректуру торт приносил, а уж о
корректорах-то никто никогда не заботится. Получит свои бесплатные десять
авторских экземпляров и всем подпишет. Очень приятный, интеллигентный человек,
у нас прямо траур был, когда узнали о его кончине.
Я молча ждала, пока хитрый редактор доберется
до сути.
– У нас существует такая практика, –
откровенничал он. – Ведущим авторам мы выплачиваем часть гонорара вперед,
за еще даже не написанные произведения, понимаете?
Чего же непонятного. Боятся, что пользующегося
успехом писателя переманят другие издательства, вот и привязывают к себе всеми
возможными способами.
– Кондрат писал одновременно несколько
вещей, – как ни в чем не бывало продолжал дальше Михаил. – У него
порой сразу по три-четыре детектива были в работе.
– Вот это да! – удивилась я. –
И он не путался?
Галин покачал головой:
– Я сам удивлялся, а Кондрат объяснял:
«Ну пришел в голову еще один замысел!» На момент его смерти мы оплатили ему как
раз пять рукописей. Вот, смотрите.
И он протянул мне бумагу. Я пробежала взглядом
по строчкам: ЗАО «Издательство «Фила-Пресс» в лице ведущего редактора Галина
Михаила Львовича, действующего на основании доверенности от 05.01.2000 г.,
именуемое в дальнейшем «Издательство», с одной стороны, и Разумов Константин
Федорович (псевдоним Кондрат Разумов), именуемый в дальнейшем «Автор», с другой
стороны, заключили настоящий договор о нижеследующем…»
– Я не знала, что его зовут
Константин, – протянула я.
– Да он последние десять лет иначе, как
Кондрат, и не представлялся, – отмахнулся Галин. – Ну прочитали?
– И что? Вы теперь хотите забрать у Лены
аванс?
– Ни боже мой, – замахал руками
Михаил. – Мы хотим иметь рукопись романа «Загон с гиенами», а потом и
других… И вы уж помогите нам, за соответствующее вознаграждение.
– Ничего не понимаю, – честно
призналась я. – Где я возьму книги?
– Да в компьютере у Кондрата, –
терпеливо разъяснил редактор. – Они там точно есть. Поищите, распечатайте
и нам звякните. А мы, как только их получим, сразу заплатим вам, как
литературному агенту, идет?
– И сколько же? – полюбопытствовала
я.
– Десять тысяч рублей, – быстро
произнес он.
Я обалдело закрутила головой – такую огромную
сумму только за то, что я влезу в компьютер?
Но Михаил, очевидно, принял мое молчание за
недовольство, потому что быстро добавил:
– Хорошо, пятнадцать.
Я продолжала соображать, что делать.
– Ладно, – вздохнул редактор, –
двадцать, но, ей-богу, больше не могу, последнее слово.
Ко мне наконец вернулся дар речи, и я тихо
пробормотала:
– Но вдруг она недоделана…
– Ерунда, – оживился Галин, –
допишем, почистим, исправим, только найдите.
– Почему бы вам не подождать возвращения
Елены Михайловны? – спросила я.
Собеседник запнулся, но потом быстро пояснил:
– «Загон с гиенами» уже разрекламирован,
прошли анонсы в газетах, журналах и на телевидении, рынок ждет. Если в
ближайшее время мы не выбросим роман на прилавки, считайте, что потратились зря
на рекламу. Давайте так, сейчас я вручу вам десять тысяч, а вторую часть в
понедельник, когда принесете книгу. Наверное, вам хватит выходных, чтобы
разобраться?
С этими словами он открыл ящик письменного
стола и выложил передо мной пачку розовых сторублевых купюр, перехваченных
зеленой резинкой.
Я нежадный человек, но очень люблю хорошо
зарабатывать. К тому же собственных средств у меня на сегодняшний день кот
наплакал. Впрочем, я могу залезть в сейф и распоряжаться той суммой, которая
лежит в нем, мне дано такое право. Но! Но это чужие деньги, и я не стану
тратить их, как свои. Я записываю все хозяйственные расходы, считаю каждую
копейку, как бухгалтер-зануда. Ведь если Лена останется в тюрьме и начнет отбывать,
скорей всего, немаленький срок, то сумма, лежащая за картиной, принадлежит
Лизе, и, очевидно, это все деньги, которыми девочка будет располагать. Правда,
я до сих пор еще не влезла в «хованку», мы расходуем пока триста долларов,
выданных мне еще до Лениного ареста. Тратить их на себя я не могу, а ведь
только вчера облизывалась у витрины с новыми детективами.
Я взяла пачку и сунула ее в сумочку. Галин
расслабился.
– В понедельник звоните прямо с утра.
– Хорошо, – ответила я,
поднимаясь. – Надеюсь, Лена не рассердится на меня за «взлом» компьютера.
Честно говоря, она велела мне даже близко не подходить к письменному столу.
– Елены Михайловны нет, – успокоил
меня редактор, – и, как я понял, не будет долго, очень и очень долго…
Я посмотрела в его честные, абсолютно
бесхитростные, лучистые карие глаза и поняла, что стала главной участницей
хорошо поставленного спектакля. Михаил, естественно, знает, где Лена, и, скорей
всего, в курсе того, что я всего лишь наемная экономка. Видно, рукопись им и
впрямь нужна позарез.
Глава 14
За компьютер я села только поздно вечером,
сначала слегка поругалась с Андрюшей. Наш бандит, почувствовав себя хорошо,
рвался на работу.
– Бизнес, Лампа Андреевна, дело
тонкое, – снисходительно объяснял он мне. – Только руль из рук выпустил,
считай, пропало. Компаньоны надуют, как липку обдерут.
