Правда, пару раз мне самой удалось заработать,
но наш бюджет строился не на этих редких и случайных суммах. Впрочем, и Катюша,
и Сережка, и Юлечка пытались принести побольше, но… Именно желание заработать
хорошие деньги и привело к тому, что сейчас я тоскливо разглядываю чужую
вульгарно-дорого обставленную комнату. Справедливости ради следует сказать, что
у меня есть большая дача и коллекция картин русских живописцев. И то, и другое
осталось в наследство от моих родителей. Но дачу в Алябьеве мы не собираемся
продавать, там так чудесно всем жить летом, а о том, чтобы отнести на аукцион
хоть одну из картин, не хочет слышать никто из моих домашних. Не мы собирали,
не нам и продавать, останется детям и внукам.
Вчера, в понедельник, Катерина улетела в
Майами. Американцы пригласили ее на год поработать в отделении,
специализирующемся на операциях щитовидной железы. Оклад предложили такой, что
она вначале решила, будто факс просто ошибся и припечатал лишние нули. Но
телефонные разговоры развеяли ее сомнения.
Кирюшка, естественно, отправился вместе с
матерью. Катюша, не желавшая расставаться с Сережкой и Юлей, поставила
американцам условие: старшему сыну двадцать пять лет, но он вместе с женой тоже
едет в Майами. Главный врач клиники настолько хотел заполучить классного
специалиста, что моментально согласился и даже нашел Сережке работу в
дизайнерском агентстве. Наверное, это оказалось непросто сделать, но
принимающая сторона скорей всего привыкла к капризам великих хирургов. Во
всяком случае, когда Катерина заявила, что собаки: мопсы Муля и Ада,
стаффордширская терьерица Рейчел – и кошки Клаус и Семирамида тоже едут с ней,
американцы не стали возражать, только попросили оформить ветеринарные
свидетельства.
В понедельник я, обливаясь слезами, обнимала
их у стойки таможенного контроля.
– Цирковые актеры? – поинтересовался
пограничник, разглядывая клетки с животными.
Потом пластмассовые клетки погрузили на
тележку, и Кирюшка поехал на паспортный контроль. Обернувшись, он крикнул:
– Лампушечка, любимая, не скучай, только
год пройдет, это быстро.
Я покорно закивала головой: конечно, быстро.
Кирюша показал пальцем на свою курточку и хихикнул. Я вздохнула. В глубине
кармана сидит строго запрещенная к ввозу в Америку жаба Гертруда… Проводив их,
я вернулась домой и походила по пустым комнатам. Сердце тяжело сжалось – никто
не вопил: «Лампа, есть давай!» или «Лампец, погладь рубашку»… Не играли собаки,
не мяукали кошки, не орали телевизоры, не шумел Кирюшка, не возмущалась Юля, и
не пел в туалете Сережка. Как иногда мне хотелось тишины, но теперь, когда
покой наконец наступил, он мне решительно не понравился. Впрочем, уже вечером
мне предстояло, заперев квартиру, отправиться к месту работы.
Да, Катюша предлагала мне просто переждать
год.
– Лампушенька, – говорила
она, – с деньгами теперь проблемы нет. Будем посылать тебе с оказией.
Но я пришла в настоящий ужас. Остаться одной,
в пустой квартире! И потом, всю свою жизнь я сижу за спиной у кого-то. Сначала
у любящих родителей, потом, когда умер папа, под надежным маминым крылом, затем
возле мужа, следом подле Кати… И очень хорошо, что американцы отказались дать
мне, незамужней женщине, визу на въезд. Возраст подкатывает к сорока, и пора
наконец мне стать самостоятельной.
Несколько дней мы пытались найти для меня
достойную работу. Учительница музыки? Переписчица нот? Собачий парикмахер?
Агент по продаже недвижимости? Торговка «Гербалайфом»? Ну скажите, чем может в
наше время заниматься женщина не первой свежести, не имеющая эксклюзивной
профессии?
– Иди в мою школу училкой на
продленку, – посоветовал Кирюшка.
– Ну уж нет! – отрезала я. – Я
отнюдь не обладаю христианским смирением. А на этом месте требуется крайне
выдержанный человек, вроде твоей Галины Алексеевны Криворучко.
Наконец Катюша нашла выход.
– Лампуша, – сказала она, – ты
читала книги Кондрата Разумова?
Еще спрашивает! Да я обожаю детективы до дрожи
и проглатываю все, что появляется на прилавках. Правда, больше люблю женщин –
Маринину, Дашкову, Полякову, но и некоторых мужчин читаю с удовольствием,
например, Леонова и Вайнеров, впрочем, и томики Кондрата Разумова иногда беру в
руки. Хотя многие его романы не очень мне нравятся – плохо заканчиваются, а все
герои малосимпатичные люди.
– Так вот, – продолжала Катерина, –
у меня лечилась его жена Лена. А сегодня она позвонила с просьбой. Понимаешь…
Конечно, я понимаю, почти все Катюшины больные
потом становятся ее хорошими знакомыми и частенько обращаются к хирургу за
помощью. У нее записная книжка лопается от номеров телефонов, и она с легкостью
решает чужие проблемы.
– Лампа, – обозлилась Катя, –
слушай внимательно.
– Да, да, – забормотала я, пытаясь
вникнуть в ее слова.
Так вот, супруга модного и преуспевающего
литератора пожаловалась ей, что в доме у них настоящий бардак. Горничные, как
одна, нахалки и воровки, кухарка готовит дрянь, деньги, бешеные тысячи, которые
выдаются на хозяйство, исчезают, как в черной дыре, дети расхлябанны, а
гувернантки, вместо того чтобы заниматься их воспитанием, моментально, как только
наймутся на работу, начинают строить глазки Кондрату и вертеть перед мужиком
полуголым задом. Словом, требуется найти экономку, желательно даму лет сорока,
не озабоченную сексуально, честную и деловую, которая твердой рукой наведет
порядок. Нет ли у Кати на примете подходящей кандидатуры? Жить надо у Разумовых
в квартире постоянно, оклад соответствующий.
– Как раз для тебя! – радовалась
Катюша.
– Интересное дело, я не хочу быть
домработницей!
– Экономкой, – поправила
Катя. – У тебя под началом будут кухарка и горничная, да еще домашние
учителя-репетиторы их старшей дочери. Она не ходит в школу.
– Почему?
Катюша пожала плечами:
– Не знаю. Может, здоровье слабое.
Впрочем, не хочешь, не надо, но, на мой взгляд, место неплохое.
Поколебавшись немного, я согласилась, и
Катерина перезвонила Разумовой.
– Леночка, – защебетала она в
трубку, – кажется, я нашла нужную кандидатуру. Зовут ее Евлампия
Андреевна. Нет, нет, ей около сорока, просто имя такое. Она мастер на все руки,
человек безукоризненной честности. Последний год работала у меня, но я уезжаю в
Майами… Рекомендую как себя. Что ты, душенька, ей и в голову не придет
соблазнять Кондрата, если уж на то пошло, у нее есть молодой любовник, она с
ним по четвергам, в свой выходной, встречается.
– Ну какого черта ты придумала про
хахаля! – возмутилась я.
Катюша захихикала:
