Девица ринулась к окну и опустила жалюзи.
– Хорошо, – одобрила я. –
Значит, так, дверь никому не открывай, в особенности незнакомым мужчинам, за
продуктами не ходи и на всякий случай не снимай трубку телефона, пусть думают,
что тебя дома нет. Жди меня в понедельник к девяти.
Ангелина трясущейся рукой протянула мне связку
ключей.
– Возьмите.
– Зачем?
– Сами откроете, у меня вторые есть.
– Я не поняла, зачем ты мне ключи даешь.
– Я побоюсь даже к двери подойти! Мало ли
что!
– В «глазок» посмотришь.
– Нет, боюсь.
Я со вздохом положила ключи в карман. Так даже
лучше. На лестнице я с удовлетворением услышала, как за дверью гремят замки, и
двинулась к метро. Настроение было прекрасным, даже отвратительная мартовская
слякоть под ногами не раздражала. Ну кто бы мог подумать, что все так просто и
быстро выяснится? Думается, следователь уже в понедельник отпустит Лену…
Наверное, все люди боятся телефонных звонков,
раздающихся глубокой ночью. Ну кто может трезвонить после полуночи? Только если
беда или несчастье. Поэтому, когда в четыре утра раздалась звонкая трель, я так
и подскочила на кровати. Что еще могло случиться?
– Эй, Лампа, – раздалось в
трубке, – у тебя какой размер ноги?
– Тридцать девятый, но вообще надо
мерить, – машинально ответила я и тут же заорала: – Сережка, ты откуда?
– Из Майами, – последовал спокойный
ответ. – Вот стоим с Кирюшкой в универмаге и мучаемся, какие кроссовки
тебе брать.
– В каком универмаге! Ночь ведь!
– Это у тебя, – хмыкнул
Сережка. – А тут самый день, другое время.
Если я чего и не могла никогда понять, то как
это в Москве час дня, а в Париже одиннадцать утра. Почему?! Только не надо
рассказывать про Луну, Солнце и наклон земной оси, осознать сей факт
невозможно. Садишься в столице России в самолет, ну, скажем в десять, и
прилетаешь в Лондон все в те же десять! Уму непостижимо.
– Эй, Лампец! – кричал
Сережка. – А какие ты больше хочешь – на липучках или со шнурками?
– Дай, дай сюда! – завопил Кирюшка
и, выхватив у старшего брата трубку, принялся вываливать новости.
Катя работает, Сережа с Юлей тоже, а он,
несчастный ребенок, ходит в школу, где преподают на английском, вернее,
американском языке. Учителя – уроды, дети – дебилы, в седьмом классе еле-еле
читают и решают задачки по арифметике.
– Прикинь, Лампуша, – веселился
Кирка, – они про алгебру с геометрией и не слыхивали.
Собаки здоровы, кошки тоже, жаба Гертруда
благополучно перенесла полет, но отчего-то впала в спячку, хотя в Майами тепло
и они купаются, правда, в бассейне.
– Хорошо вам, – позавидовала
я. – Все вместе…
– Небось боишься без животных? –
хихикнул Кирюшка и посоветовал: – А ты кошечку заведи. Мне мама Рейчел
специально купила, чтобы один дома сидеть не боялся, с собачкой не страшно.
Повесив трубку, я засмеялась. И как только
сама не додумалась.
Утром за завтраком я поинтересовалась у Лизы:
– Не знаешь, почему у вас нет домашних
животных?
– У папы была аллергия на шерсть, –
сообщила она.
– Вот что, собирайся.
– Куда?
– Поедем на Птичку и купим котенка.
– Ура! – завопила Лиза, кидаясь к
шкафу.
Всю дорогу в метро мы обсуждали предстоящее
приобретение и наконец выработали четкий «портрет» будущего любимца. Во-первых,
хотим кота, потому что не желаем потом возиться с котятами; во-вторых, берем
того, который понравится, невзирая на породу; в-третьих, он должен быть здоров,
с розовыми, чистыми ушками, мокрым носиком и сверкающими глазками…
На рынке мы сначала немного растерялись.
Слишком много красивых котят сидело в корзиночках, перевозках и сумках. Но
цены! Начинались они с трехсот долларов, и я, захватившая всего тысячу рублей,
приуныла.
– Эти мне не нравятся, – прошептала
Лиза, ткнув пальцем в роскошный контейнер, где нежилась снежно-белая кошка в
окружении пухлых комочков.
«Суперэлита. Матильда Грей де Бурбон, очень
дешевые котята, всего 500 долларов», – гласила табличка.
– Мне они тоже не по душе, – быстро
подхватила я и уволокла девчонку подальше.
По счастью, ей не показались и безволосые
сфинксы, и рыжие персы. Русская голубая выглядела апатично, а сиамская –
злобно. Прошатавшись около двух часов, мы сели в кафе.
– Как непросто выбрать, – вздохнула
Лиза.
– Бутылочка вам нужна? – раздался
робкий голосок.
Я обернулась и увидела крохотную старушку с
огромным пакетом, где позвякивали емкости из-под пива.
– Нет, бабушка, берите.
Пенсионерка протянула ручку, и тут из-под ее
дешевой куртки с облезлым кроличьим воротником раздалось душераздирающее
мяуканье.
– Кто у вас там? – поинтересовалась
я.
– Ой, горе, – ответила бабка и
вытащила на свет тощего, похожего на шнурок, черно-белого котенка. – Кошка
родила, зараза. Двенадцать лет ей, думала, все, а она убегла, потом вернулась,
и вот, пожалуйста! Одного-то и принесла всего, топить рука не поднялась. А
кормить средствов нету, сама бутылки собираю. Думала, продам рублей за сто, так
никто не берет. Беспородный он, а тут все со свидетельствами. Хотя знаешь чего…
– Чего? – в один голос спросили мы с
Лизой.
– Я тут часто хожу, – пояснила
бабулька, – и одну странность приметила. Видишь кошечку?
И она ткнула пальцем в роскошную клетку с
пятнистой особой под гордой вывеской «Победительница в классе А, суперэлита,
котята от интерчемпиона».
– Ну и что?
– А то, – злорадно сообщила
бабуся. – Она тут целый год появляется с котятами. Ну скажи, бывает у них
двенадцать пометов? То-то и оно! Зато все со свидетельствами, а я честно
признавалась: моя Муська с помойки, и жениха себе небось там же нашла.
В эту секунду котенок разинул розовую пасть с
крохотным язычком, похожим на кусочек свежайшей «Докторской» колбасы, и заорал.
– Есть хочет, – констатировала
бабка.
