Не успела Ангелина прочитать указания, как
вновь зазвонил телефон.
– Я не… – завела девушка.
Но бесполый голос прервал ее, велев:
– Спустись и посмотри в почтовый ящик.
Она покорно пошла вниз, вытащила самый обычный
белый конверт без адреса и, вернувшись домой, обнаружила там пятьдесят
сотенных, красивых, новых зеленых бумажек, приятно хрустящих в руках.
Опять раздался звонок.
– Особенно не шляйся сейчас, сиди
дома, – велел «наниматель». – На днях сообщу, куда идти.
– Я не хочу, – ответила она.
– Тогда положи деньги назад, –
приказал голос.
– А если не положу? – хихикнула
глупая девица.
– Ты сейчас стоишь у стола, –
монотонно сообщил собеседник, – в джинсах и розовой рубашечке, а теперь
села на стул, в ухе ковыряешь.
– Вы меня видите, – обомлела
Ангелина.
– Как на ладони, – пояснил
незнакомец. – Так что баксы не спрячешь. Ладно, позвоню через часок,
подумай пока.
Очевидно, «работодатель» хорошо знал Ангелину.
Та промаялась шестьдесят минут, вновь и вновь пересчитывая деньги, правда,
задернув окна портьерами. Кучка банкнот просто гипнотизировала девушку. Не так
давно она влезла в долги, купив шубку из нутрии. Ей, постоянно сталкивающейся с
модными литераторами и их расфуфыренными женами, было некомфортно снимать в
прихожей довольно поношенную дубленку. Весной и осенью она обходилась
черненькой курточкой, благо тинейджерский стиль в моде. Но зимой носить
куртешку – это уже не мода, это, простите, нищета. В декабре дама обязана
влезть в шубу, желательно, норку или шиншиллу, но и нутрия, на худой конец,
сойдет.
Долг тяготил ее ужасно, целая тысяча. И хотя
подруга, снабдившая ее необходимой суммой, уверяла, будто подождет с деньгами,
Лина чувствовала себя крайне некомфортно. Вообще журналистка, покупая шубку,
имела в кармане почти подписанный контракт с журналом «Фам», французским еженедельником,
начавшим выходить в Москве на русском языке. Главный редактор хотел сделать
серию из десяти интервью, взятых у жен известных писателей. Платить пообещал по
сто пятьдесят баксов за материал, и Лина с легким сердцем пустилась в «шубную»
авантюру. Но в последний момент договор сорвался, и девица осталась на бобах.
А тут такая сумма! Словом, через час Ангелина
испеклась на огне жадности и оказалась полностью готова. Делов-то, уговаривала
она себя, розыгрыш какой-то! Ничего не случится, просто так человека не
обвинят, начнут, наверное, разбираться. А она отдаст долг и уедет на месяц в
Дубай, отдохнуть по-человечески. Ну скажет, в конце концов, что ей показалось!
О том, что Антону тоже придется давать какие-то показания, Ангелина не
подумала. И потом, Лена Разумова такая противная, еле-еле кивает при встречах и
быстро проходит, обдавая запахом французских духов и ослепляя блеском
бриллиантов…
Я посмотрела на Лину с жалостью.
– Влипла ты, детка!
– Делать-то что? – всхлипывала
собеседница.
Я призадумалась. Ох, сдается мне, что Антон
Семенов тоже получил денежное предложение от некоего незнакомца. Только сейчас
парень уже ничего не сможет рассказать. Внезапно мои ладони покрылись липким
потом. Господи, может, его и убили для того, чтобы не болтал лишнего?
Глава 7
Встав с пола, я протянула девчонке кухонное
полотенце.
– Давай утирай сопли.
Ангелина покорно высморкалась и повторила:
– Так что делать?
– Сейчас поедем к следователю
Митрофанову, и ты расскажешь правду.
– Боюсь, – прошептала она.
– Ерунда, – успокоила я. – Не
волнуйся, он нормальный мужик, все правильно поймет. Между прочим, на основании
твоих «шуточных» показаний Лену Разумову посадили в СИЗО и могут осудить лет
эдак на пятнадцать. Ты готова жить с таким грехом на душе, пусть даже за пять
тысяч долларов? Уж извини, но, по-моему, сумма маловата. По мне – продаваться,
так за более крупные деньги. Кстати, как только Лена окажется на свободе, она
тебя отблагодарит, купишь еще одну шубу.
– Мне машина нужна, – тихо
пробормотала Ангелина. – В метро надоело, целый день по городу езжу.
– Значит, приобретешь автомобиль, –
разрешила я и велела: – Собирайся.
Хозяйка пошла в ванную наводить красоту, я
схватилась за телефон. Но следователь не спешил поднять трубку. Наконец я
услышала высокий звонкий голос:
– Романова.
– Что? – удивилась я.
– Как – что? – переспросила
женщина. – Романова.
– Да.
– Что – да?
– Ну я Романова. Только как вы
догадались, что я вам звоню?
Невидимая собеседница звонко рассмеялась:
– Ни о чем я не догадывалась, просто
назвалась, это моя фамилия.
– Надо же, – пришла я в полный
восторг, – моя тоже. Представляете, как тяжело Ивановым?
Выяснив недоразумение, я попросила
Митрофанова.
– Только-только уехал. Звоните в
понедельник в десять утра.
– Но мне сегодня надо!
– Ничего не могу поделать. Вернется в
понедельник.
Я растерянно положила трубку. Совершенно не
предполагала, что майора не окажется на месте.
В кухню вошла причесанная и накрашенная
Ангелина.
– Я готова.
– Вот что, поход откладывается до
понедельника.
Лина радостно закивала головой. Ишь, как
повеселела, узнав, что «смертная казнь» отложена. Еще сбежит за выходные.
Сегодня пятница, и впереди у жадной девицы, готовой отправить за жалкие пять
тысяч долларов невиновного человека на скамью подсудимых, целых два дня на
раздумья. Сейчас я за порог, а она и улетит… Нет, ее следует запугать до
последней степени.
– Вот что, котеночек, –
проникновенно произнесла я, – имей в виду, выходить из дома тебе нельзя.
– Почему? – удивилась она.
– Человек, убивший Антона, будет теперь
за тобой охотиться. Он убирает свидетелей, и ты, моя киска, следующая в очереди
к могиле.
– Вы так считаете? – севшим голосом
спросила хозяйка.
– Конечно. Так что лучше тихонько
пересиди дома. Да еще задерни шторы и на всякий случай не включай свет, вдруг
он снайпер.
