Глава 1
Я проснулась от того, что луч света пробежался
по лицу. Ну надо же, забыла закрыть занавески, а окно моей спальни смотрит
прямо на восток. Интересно, который час? Ясно, что семи сорока еще нет, потому
что именно без двадцати восемь раздается омерзительный звон будильника, и
приходится вскакивать, чтобы разбудить своих. Домашние ненавидят рано вставать
и норовят поглубже зарыться в подушки, когда слышат крик: «Подъем!» Поэтому и
будильник поставлен на такое странное время – 7.40. Дети вычислили, что 7.45 –
уже поздно, а 7.30 – слишком рано. Можно еще десять минут сладко похрапеть.
Со вздохом я вытянула левую руку и принялась
шарить на тумбочке, нащупывая крохотный складной «Кассио», подарок Кирюши на
Новый год. Но вместо привычной полированной поверхности под пальцами была
пустота, и я открыла глаза.
Перед моим взглядом возник огромный
бело-голубой шкаф с позолотой, обои, смахивающие на шпалеры петергофских
дворцов, и здоровенная фигура из мрамора – тучная дама, держащая в жирной руке
абажур, у ее целлюлитных ног пристроилась крошечная каменная собачка…
Секунду я обалдело разглядывала этот «пейзаж»,
потом вспомнила вчерашние события и села. Я не дома, более того – какое-то
время проведу тут, в чужой квартире. Впрочем, начну все по порядку.
Меня зовут Евлампия Романова, Евлампия
Андреевна для тех, кто любит обращаться по отчеству. Живу я вместе со своей
подругой Катей, по странному совпадению носящей ту же фамилию. Мы не
родственницы и не имеем никакого отношения к царскому роду, просто очень близкие
подруги. Родные сестры частенько не ладят между собой, деля родительское
внимание. Нам выяснять отношения нет никакой причины.
Почему я, имея собственную квартиру и дачу,
поселилась у Кати – особая история, вспоминать ее нет никакой необходимости.
Просто раньше, до встречи с ней, я была замужем за богатым бизнесменом Михаилом
и откликалась на имя Ефросинья, данное мне родителями. Но в один прекрасный
момент устоявшийся уклад жизни рухнул. Михаил оказался уголовным преступником,
убийцей, и сейчас отбывает срок в зоне где-то в Коми, точно не знаю, мы
развелись, и никаких теплых чувств к бывшему супругу в моем сердце нет. Детей у
меня никогда не было, впрочем, работы тоже. Любящие родители с детства готовили
меня к артистической карьере. Я закончила сначала музыкальную школу, а потом
консерваторию по классу арфы. Крайне «нужный» инструмент в современном мире – с
ним даже не пойдешь подрабатывать лабухом в ресторан.
Ну представьте такую картину: какой-нибудь
кабак или ночной клуб, а на сцене арфистка, вдохновенно нащипывающая жалобно
стонущую арфу. Да разъяренные посетители зашвыряют исполнительницу куриными
костями и столовыми приборами… Сборных концертов советских времен, когда на
сцену вперемежку выходили оперные и эстрадные певцы, чтецы, танцоры, теперь нет.
Малочисленные места в симфонических оркестрах давным-давно заняты, оставалось
лишь заниматься сольными выступлениями. Но господь не дал мне таланта, отсыпав
сверх всякой меры усидчивости и послушания. Играть на арфе я выучилась лишь
благодаря редкой трудоспособности. Правда, гениальный Рихтер говорил: «Талант –
это, конечно, хорошо, но у музыканта должен быть железный зад». У меня он,
наверное, был чугунный. Во всяком случае, просиживала я за инструментом по
шесть-восемь часов в день, но толку было чуть. Освоив техническую сторону
вопроса, я не сумела ни разу поймать вдохновение. Пальцы автоматически
перебирали струны, но душа в этом процессе не участвовала. Контакта с залом не
возникало, успеха я не имела и бросила заниматься музицированием, выйдя замуж.
Кстати, родители дали мне имя Ефросинья, но,
чтобы полностью порвать с прошлым, я решила называться Евлампией. Честно
говоря, новое прозвание пришло на ум как-то сразу, может, следовало сначала
подумать, рассудить и стать Таней, Машей или Леной. Но сделанного не воротишь,
и я теперь вынуждена откликаться на… Лампу.
У Катюши я веду домашнее хозяйство: готовлю,
убираю, стираю, воспитываю ее младшего сына Кирюшу и периодически гашу
скандалы, которые устраивает его старший брат Сережка своей жене Юлечке. Еще в
доме тучами роятся домашние животные: собаки, кошки, хомяки… и не менее
многочисленные гости и родственники.
Многие женщины моментально бы заработали
невроз, стоя день-деньской у плиты, а вечер у мойки с грязной посудой. Но я
счастлива и искренне считаю мальчиков своими сыновьями. Да и занимаюсь ими
больше, чем Катя, ей просто некогда. Она великолепный хирург, вдохновенно
оперирующая щитовидную железу. Таких специалистов в России – раз, два и
обчелся. Больные стоят к Романовой в очередь, приезжают не только из бывших
союзных республик, но и из Германии, Франции, Италии. Хитрые иностранцы хорошо
умеют считать деньги и понимают: мадам Романова сделает операцию первоклассно,
а по затратам выйдет на порядок меньше, чем дома.
Катюша просто не способна отказать страждущим
и порой проводит в день по три операции, частенько оставаясь потом в отделении
до ночи.
Так что, когда я пришла в их безалаберный дом,
там ели пельмени, сосиски и яичницу, а в качестве апофеоза кулинарии готовили в
выходной суп «Кнорр». Но только не подумайте, что Катюша ленива, ей просто
некогда… Поэтому хозяйство в этой семье стала вести я и распоряжаюсь всем –
деньгами в первую очередь. У меня есть такая большая серая тетрадка, где я
пытаюсь планировать траты. Ну, например. Приход – пять тысяч, расход – шесть.
Как ни стараюсь, концы не хотят сходиться. Чего я только не предпринимала –
делила деньги на кучки, каждую заворачивала в отдельную бумажку и писала
сверху: «Еда с 7 по 14 февраля», «Питание с 15 по 22 февраля…». Но потом
Кирюшка рвал брюки, у Сережки портилось зажигание в машине, Юлечке требовались
колготки, а собаки, «удачно» наевшись отбросов у помойки, должны были пить
левосульгин по цене двести рублей за три таблетки… Приходилось влезать в
следующую неделю…
Поняв, что «кучкообразная» система не
проходит, я применила «баночную». Купюры разложила по стеклянным емкостям
из-под кофе и запрятала в разные места, наивно полагая, что, если процесс
поиска денег затянется, они окажутся целее… В результате две тысячи рублей
испарились вместе с банкой. Я перерыла шкафы, комод, диван, но так и не нашла
столь надежно спрятанную «захоронку».
Вся моя жизнь – борьба за уменьшение расходов
и увеличение доходов. Но в конце концов в этой битве я потерпела сокрушительную
неудачу. Что только я не придумывала: меняла рубли на доллары, немецкие марки,
а один раз даже на японские иены… но все равно через день-другой приходилось
бежать вновь в обменный пункт и совершать обратные операции. Все это очень
напоминало анекдот о голодных чукчах, которые вечером сеяли картошку, а утром
ее выкапывали, потому что очень кушать хотели.
