Он пришел раньше назначенного времени. Парк Виктора Стинбрука, к северу от рыбного рынка, на краю утеса, возвышающегося над заливом. На траве расположились бездомные, вокруг столиков для пикников устроились небольшие группки алкоголиков и наркоманов. Но он ощущал здесь присутствие и других людей. Это чувство было не таким острым, как на площади, но ночью оно всегда обострялось, где бы он ни находился. Сейчас оно преследовало его повсюду. Он уселся за столик в мощеной части парка, откуда открывался прекрасный вид на улицу Аляскан-Вэй, и на путепровод под холодными открытыми просторами залива Эллиот. В ясный день можно было увидеть все пространство от устья залива Пьюджет-Саунд до горы Рениер на юге. Сейчас небо затянули тучи и все вокруг казалось серым и мертвым.
В первый раз с тех пор, как он добрался до города, Шеперд не двигался с места. Весь день он провел на ногах. Он побывал на одной из улиц в районе Королевы Анны. И в баре роскошного отеля в центре города. Бродил по улицам, разгуливал по центру и Бродвею, прочесывая город.
Он ее не нашел.
Роза опоздала на час. Она пришла одна, но Шеперд обратил внимание, что ни один из бродяг даже не посмотрел на невысокую женщину, идущую в одиночестве через парк в такое позднее время. Люди, оказавшиеся на обочине жизни, всегда чувствуют, кого следует остерегаться. Среди таких людей действуют законы эволюции, они проходят естественный отбор, через насилие и тяжелые наркотики. В результате они ощущают то, что другим не дано.
Роза села с другой стороны стола, но ни улыбнулась, ни поздоровалась.
— Очевидно, я чего-то не понимаю, — сказала она. — Я считала, что ты должен сразу же отвечать на мой звонок. А не игнорировать его целых три чертовы недели.
— Я был занят, — сказал он. — Выполнял твои указания.
— И?
Шеперд уже понял, что одинокие мужские и женские фигуры, сидящие за некоторыми столиками в парке в самой обычной одежде, могут оказаться кем угодно. Еще один человек стоял в десяти метрах от них, у него были короткие рыжие волосы. Никто не смотрел на Шеперда, и никто не показался ему знакомым. Однако он знал, кто они такие. Люди вроде него, которые носят свою жизнь в чемоданчике. Шеперда заинтриговало, что в этот вечер Роза решила позаботиться об охране.
Если только он все правильно понял.
Он слегка переместил руки, так что его правая ладонь оказалась под курткой, поблизости от пистолета.
— С последним покончено, — сказал он. — Пустая трата времени. Никто не стал бы слушать Оза Тернера. Впрочем, не имеет значения. Все, кто общался с Андерсоном по этому поводу, мертвы. Его записки уничтожены. Все кончено.
— Ты меня разыгрываешь?
Он пожал плечами.
— Андерсон исчез. Скорее всего, он мертв. Поэтому…
— Один из твоих коллег его видел, — сказала Роза. — Вчера. Он все еще в городе.
— Если твой человек знает, где прячется Андерсон, почему он сам с ним не разберется?
— Потому что ты несешь за него ответственность. Это твоя работа.
— Ситуация возникла не по моей вине, — спокойно сказал он. — Я с самого начала говорил, что трогать Андерсона не обязательно.
— Странно. Всегда считалось, что ты склонен к радикальным решениям — либо черное, либо белое. Во всяком случае, ты был таким, когда мы встретились.
— Я таким и остался. Но это означает, что иногда можно выбирать и белое. Было бы вполне достаточно уволить Андерсона. Им не следовало разрешать одному из Девятерых пытаться все сделать по-своему.
— Остальных поставили перед фактом. Как только Джо Крэнфилд сделал то, что сделал, за ним пришлось прибирать. Мне поручили проследить за процессом. Причины тебя не касаются, Шеперд.
— Только не нужно меня опекать, — сказал он. — Я занимался этим еще в то время, когда тебе меняли пеленки.
— Поздравляю. И чего ты хочешь?
— Проходит какое-то время, и ты начинаешь задавать вопросы.
— Но прежде ты делаешь то, что тебе говорят. Именно таковы условия сделки.
Да, сделка. С залива подул холодный ветер. Взгляд Шеперда скользнул по машинам, мчащимся по путепроводу, — ослики, бегущие за морковкой своих собственных фар. Когда он был молод, научная фантастика придумала машины, которые ездят по заданным маршрутам без вмешательства человека. Интересно, многие ли люди понимают, что следуют по заранее известной траектории без всяких машин.
— Ты меня тревожишь, — сказала она. — У тебя все нормально?
— Я в порядке, — ответил Шеперд.
— В самом деле? Ты выглядишь не лучшим образом.
Он отвел взгляд от шоссе и посмотрел в серые проницательные глаза, внимательно глядящие на него.
— Я в порядке, Роза.
— Полагаю, что так оно и есть. С твоей стороны было бы слишком большой глупостью не предупредить нас.
— Что у тебя есть для меня? — спросил он.
Она протянула ему какую-то записку.
— И никаких побочных неприятностей. Иными словами, не обделайся на этот раз.
Он медленно поднял на нее глаза и с удовлетворением отметил, что она слегка отодвинулась от стола. Кроме того, сидевшие за соседними столами мужчины и женщины встали, словно собирались защитить Розу. «Интересно, — подумал Шеперд, — как высоко она поднялась?»
— Я все сделаю, — сказал он.
Остальные тут же начали расходиться, оставив Шеперда и Розу вдвоем. Они шли по парку мимо высоких тотемных столбов. Их расставили здесь борцы за гражданские права, которые понятия не имели — возможно, им было все равно, — что местные племена никогда не делали ничего подобного до тех пор, пока не появились белые люди со своими металлическими орудиями труда. И посчитали правильным украсть для города столбы, в том числе и знаменитые столбы на площади Пионеров, из индейских деревень, расположенных в сотнях километров отсюда.
Перед тем как они вышли на Вестерн-авеню, границу парка, он остановился. Время пришло.
— Есть еще одна проблема, — небрежно сказал он. — Может быть. Девочка потерялась в Орегоне.
— И что теперь?
— Я думаю, она одна из вас.
— Что заставляет тебя так думать?
— Я ее выследил. Мы с ней поговорили. Она в полнейшем замешательстве. Будет опасно, если она кому-то расскажет. Ей удалось уйти от меня.
— Плохая работа.
— Мы находились в общественном месте.
Она приподняла бровь.
— Случайный ребенок убежал из дома, а ты считаешь, что у нас серьезный кризис?
— Я занимаюсь этим уже давно, Роза. Иногда все происходит именно так. Они начинают вспоминать, ситуация выходит из-под контроля. Ребенок, хорошая семья, нормальная жизнь, никаких проблем в прошлом — и однажды утром они пропадают. Как и взрослые. Исчезают с лица земли. Все приходят к выводу, что они погибли в результате несчастного случая или их кто-то убил, иногда их находят через два штата в полной невменяемости. Но так бывает не всегда. Они появляются в самом неожиданном месте. И они живы. И уже совсем иначе воспринимают себя.
