— Меня это тоже волнует, — добавила Ровена. —
Ты думал об этом, Эш?
— Я не умею думать по утрам. У меня мозги еще не
включились.
— Сейчас уже почти полдень, — язвительно заметила
Кестрель.
— Меня не волнует, который час. Я еще сплю.
Эш побрел в кухню.
— Но вам не стоит беспокоиться, — оглянувшись,
добавил он более бодрым тоном. — Потому что я ничего не намерен
предпринимать по отношению к этой девушке, а у Джейд не будет никаких дел с ее
братом. Потому что мы уедем домой.
Эш исчез.
У Джейд тяжело застучало сердце. Эш мог вести себя сколь
угодно легкомысленно, но в его словах чувствовалась твердая решимость. Она
взглянула на Ровену.
— Мэри-Линетт действительно его духовная супруга?
Ровена откинулась назад, ее каштановые волосы заструились
водопадом по зеленой парче дивана.
— Боюсь, что да.
— Но как же тогда он может уехать?
— Ну… — Ровена колебалась. — Духовные супруги
не всегда остаются вместе. Иногда это бывает слишком трудно — огонь и молния,
сильные страсти… Некоторые люди не выдерживают.
«Может быть, мы с Марком — не настоящие духовные
супруги, — подумала Джейд. — И может, это к лучшему. Не так тяжело».
— Бедная Мэри-Линетт, — сказала она.
А в ее мозгу отчетливо прозвучало: «Почему никто не скажет:
«Бедный Эш»?»
— Бедная Мэри-Линетт, — повторила она.
В гостиную снова вошел Эш.
— Послушайте. — Он сел на резной стул из красного
дерева. — Нам нужно толком во всем разобраться. Дело не просто в том, что
я хочу вернуть вас домой. Я не единственный, кто знает, что вы здесь.
Джейд застыла.
— Ты кому-то сказал? — почти радостно спросила
Кестрель.
— Когда созвали семью, чтобы объявить о вашем
исчезновении, там был еще кое-кто. И этот кое-кто был рядом со мною, когда я
понял, куда вы могли сбежать. А он — очень сильный телепат. Считайте, что вам
повезло: мне удалось убедить его, что я сам сумею вернуть вас.
Джейд пристально глядела на него. Она действительно считала,
что ей повезло. Одно только странно: с чего это вдруг Эш стал так беспокоиться
о ней, и о Ровене, и о Кестрель… да и вообще о ком-либо, кроме себя самого.
Может быть, она не так уж хорошо знает своего брата?
— Кто это? — очень серьезно спросила Ровена.
— Да так, никто. — Эш откинулся на спинку стула,
угрюмо глядя в потолок. — Всего-навсего Квин.
Джейд вздрогнула. Квин… Эта змея! У него не сердце, а кусок
льда, и он презирает людей. Этот тип из тех, кто даже Закон Царства Ночи
прибрал бы к рукам, если бы решил, что правосудие вершится недостаточно строго.
— Он вернется в понедельник узнать, справился ли я со
своим поручением, — предупредил Эш. — И если нет, то все мы умрем — и
вы, и я, и ваши маленькие человеческие друзья.
— Значит, мы должны до понедельника что-то
придумать, — сказала Ровена.
— Если он захочет попробовать на нас свои штучки — что
ж, мы готовы сражаться.
Джейд стиснула Тигги, котенок недовольно заворчал.
Мэри-Линетт спала мертвым сном. Ей снились необычные яркие
сны: звезды, которые светили гораздо ярче, чем прежде, и разноцветные звездные
облака, мерцающие, как северное сияние. Снилось ей, что она посылает телеграммы
астрономам в Кембридж и Массачусетс, чтобы зарегистрировать свою заявку на
открытие еще одной сверхновой звезды. Она впервые увидела ее своими новыми
удивительными глазами… глазами, которые — и это было видно в зеркале — целиком
состояли из одного зрачка, как у совы или у кошки…
Затем она стала совой, в головокружительном броске
ринувшейся вниз из дупла сосны. Она схватила когтями белку, и ее захлестнула
волна бурной радости. Убивать было так естественно! Все, что
требовалось, — это лететь как можно быстрее и ловко схватить когтями
добычу.
Затем ее сверху накрыла тень. И во сне к ней пришло
тоскливое понимание, что охотник и сам может быть добычей… Кто-то гнался за
ней…
Мэри-Линетт проснулась, ничего не соображая. Она не понимала
не только, где она находится, но и кто она — Мэри-Линетт или охотник, которого
преследует кто-то страшный, сверкая в лунном свете белоснежными зубами. И даже
спускаясь по лестнице, она все еще не могла стряхнуть с себя гнетущее чувство.
— Привет, это у нас нынче завтрак или обед? —
насмешливо приветствовал ее Марк.
— И то и другое, — ответила Мэри-Линетт,
усаживаясь на семейную кушетку с двумя ломтиками козинаков в руках.
Марк наблюдал за ней.
— Ну, и что ты думаешь обо всем этом?
Мэри-Линетт сорвала зубами обертку с козинаков.
— О чем?
— Сама знаешь.
Да, Мэри-Линетт знала. Она быстро огляделась вокруг, чтобы
убедиться, что Клодин их не слышит.
— Не думай об этом.
— Почему?
Не дождавшись ответа, Марк продолжил:
— Только не говори, что ты еще не задумывалась о том,
каково это: лучше видеть, лучше слышать, быть телепатом… и жить вечно! Мы могли
бы дожить до трехтысячного года! Представляешь — войны роботов, переселение на
другие планеты… Так что не рассказывай мне, что тебе это совершенно не
интересно.
Но сейчас Мэри-Линетт могла только вспомнить строчку из
поэмы Роберта Сервиса:
[8]
«И ночные небеса пылали светом,
трепетным, волнующим огнем…»
— Мне интересно, — сказала она. — Но в этом
нет смысла, потому что они делают то, чего мы не можем делать. Они убивают.
Она поставила на стол стакан с молоком. Похоже, у нее пропал
аппетит. Хотя нет, не пропал… но не в этом ли все дело? По идее, ей должно было
бы стать дурно при одной только мысли об убийстве, о высасывании крови из
теплого тела.
Но ей становилось только страшно. Мэри-Линетт боялась того,
что ожидает ее в этом новом, изменившемся мире… И еще она боялась самой себя.
— Это опасно, — громко произнесла она, обращаясь к
Марку. — Как ты не понимаешь? Мы влипли… Это Царство Ночи — место, где
происходят страшные вещи. Это тебе не то что просто провалиться на экзамене.
Это…
«…белые зубы, сверкающие в лунном свете…»
— Это убийства. И это серьезно, Марк. И наяву это
гораздо страшнее, чем показывают в кино.
Марк уставился на нее.
— Но мы ведь знали об этом.
