Клодин внимательно посмотрела на нее и покачала головой.
— Глядя на тебя, я вспомнила моего маленького брата…
Когда ему было четыре года, он все время толкал одну девочку лицом в песочницу.
Он делал это, чтобы показать, что любит ее.
Мэри-Линетт не обратила внимания на эти ее слова.
— Клод, а зачем Эш сюда приходил? О чем вы говорили?
— Ни о чем, — раздраженно ответила Клодин. —
Обычный разговор. Если он тебе так несимпатичен, какая тебе разница?
Мэри-Линетт продолжала пристально смотреть на нее, и Клодин
вздохнула.
— Он очень интересовался всеми странностями здешней
жизни. Всеми местными историями.
Мэри-Линетт фыркнула:
— И ты рассказала ему о саскваче?
— Я рассказала ему о Вике и Тодде.
Мэри-Линетт оцепенела.
— Ты шутишь! Зачем?
— Потому что он интересовался подобными вещами.
Например, когда люди выпадают из времени…
— Просто теряют время даром!
— Какая разница. Мы просто приятно беседовали. Он
хороший мальчик. Вот и все.
У Мэри-Линетт сильно забилось сердце.
«Я была права».
Теперь она не сомневалась в этом. Происшествие с Тоддом и
Виком действительно связано с сестрами и миссис Бердок. Но каким образом?
«Пойду и все выясню», — решила она.
Глава 7
Отыскать Тодда и Вика оказалось нелегко.
Уже перевалило за полдень, когда Мэри-Линетт вошла в
центральный магазин Верескового Ручья. Здесь продавалось все — от гвоздей до
нейлоновых чулок и консервированного горошка.
— Привет, Банни! Ты не видела Тодда и Вика?
Банни Мартин подняла взгляд от прилавка. Банни была
хорошенькой: мягкие белокурые волосы, круглое личико с ямочками на щеках и
вечно застенчивым выражением. Они с Мэри-Линетт учились в одном классе.
— Ты была в баре? В «Золотом ручье»?
Мэри-Линетт кивнула:
— И у них дома, и в другом магазине, и в конторе
шерифа.
Контора шерифа служила еще и городским управлением, и
библиотекой.
— Ну, если они не играют в пул,
[7]
то
обычно пуляют.
«Пуляние» заключалось в стрельбе по консервным банкам.
— Да, но где? — спросила Мэри-Линетт.
Банни покачала головой, сверкнув сережками.
— Я знаю не больше твоего.
Она колебалась с ответом, прилежно вглядываясь в заусеницы,
которые отодвигала небольшой деревянной палочкой с тупым концом.
— Но… я слышала, что иногда они ходят вниз, к ручью
Бешеного Пса. — Банни подняла свои большие голубые глаза, многозначительно
взглянув на Мэри-Линетт.
«Ручей Бешеного Пса…»
— Замечательно, — поморщилась Мэри-Линетт.
— Вот именно. — Банни передернула плечами. —
Я бы туда не пошла. Я бы все время думала об этом трупе.
— Ага, и я тоже. Ну, спасибо, Бан. Пока!
Критически осматривая свои ногти, Банни рассеянно
произнесла:
— Удачной охоты.
Мэри-Линетт вышла из магазина, щурясь от жаркого,
подернутого дымкой августовского солнца. Главная улица была неширокой. Вдоль
нее стояло несколько кирпичных и каменных домов, сохранившихся еще с тех
времен, когда в Вересковом Ручье свирепствовала золотая лихорадка, да несколько
современных каркасных зданий с облупившейся краской. Тодда и Вика нигде не
было.
«Ну, и что теперь?»
Мэри-Линетт вздохнула. Дороги к ручью Бешеного Пса не было,
туда вела лишь тропинка, заросшая сорняками и заваленная валежником. И всем
было известно, что в этих местах не только «пуляют».
«Если их там нет, то, возможно, они охотятся, —
подумала Мэри-Линетт. — А может, они все же там, выпивают… Стрельба и
пиво… не говоря уже о наркотиках… Да еще этот труп».
Тело нашли в прошлом году приблизительно в это же время.
Судя по тому, что рядом с телом нашли рюкзак, это был бродяга. Никто не знал,
кто он и как он умер: труп слишком долго пролежал и был обглодан животными. Но
кое-кто утверждал, что прошлой зимой у ручья видели привидений.
Мэри-Линетт снова вздохнула и забралась в свой фургон.
Автомобиль был старый, ржавый и, стоило чуть разогнаться,
издавал устрашающие звуки. Но это была ее машина, и Мэри-Линетт делала все
возможное, чтобы поддерживать ее на ходу. Она любила ее потому, что сзади в ней
свободно помещался телескоп.
У единственной в Вересковом Ручье бензоколонки она выудила из-под
сиденья фруктовый нож и принялась за работу, пытаясь открыть заржавевшую крышку
бензобака.
Так, чуть выше… еще, еще… теперь повернуть…
Крышка отскочила.
— Не пора ли подумать о карьере взломщика? —
раздался позади знакомый голос. — Успех гарантирован.
Мэри-Линетт обернулась.
— Привет, Джереми.
Он улыбался, в основном глазами — ясными, карими, опущенными
неимоверно темными ресницами.
«Если бы я решила влюбиться — хотя вовсе и не
собираюсь! — это был бы кто-нибудь, похожий на него. А вовсе не большой белокурый
кот, который считает, что имеет право выбирать друзей для своих сестер».
Однако тут вовсе не о чем говорить: нелюдим Джереми избегает
общества девушек.
— Хочешь, загляну под капот? — Он вытер руки
тряпкой.
— Нет, спасибо. Я все проверила на прошлой
неделе. — Мэри-Линетт принялась заправлять машину.
Джереми поднял скребок и бутылку со спреем и начал протирать
«дворники». Его движения были ловкими и легкими, а лицо невероятно серьезным.
Мэри-Линетт проглотила смешок. Но ей было приятно, что сам
он не смеется над паутинкой трещин на стекле и заржавевшими «дворниками». Она
всегда ощущала странное родство с Джереми. Он был единственным человеком в
Вересковом Ручье, который хотя бы немного интересовался астрономией: в восьмом
классе он помог ей построить модель Солнечной системы, а в прошлом году
наблюдал вместе с ней лунное затмение.
Родители Джереми умерли в Медфорде, когда он был еще совсем
маленьким, и дядя привез его в Вересковый Ручей в жилом трейлере. Дядя был
странным: он постоянно бродил с лозой в горах Кламата, пытаясь найти золото. В
один прекрасный день он не вернулся домой.
Джереми остался жить один в лесу, в своем трейлере. Он
перебивался случайными заработками и подрабатывал на заправочной станции. И
хотя он был одет хуже других ребят, это его не волновало. А может, он просто не
подавал виду.
