– Прошу за мной, сэр…
Они прошли через проходную. Там тоже стояли люди, вооруженные автоматами. Всех посетителей тщательно обыскивали.
– Министр Гейтс на месте?
– Да, сэр…
Они пошли по коридорам – бесконечным, с едва заметным загибом, Пентагон строился как пять бетонных колец. Его строили во время Второй мировой, не хватало металла, а вот раствора было достаточно – поэтому стены сделали очень толстыми, почти крепостными. Оттого в здании было прохладно летом, тепло зимой и почти не слышны шаги. Они свернули в переход, прошли на следующее кольцо, там проводник открыл какую-то дверь кабинета карточкой. За дверью оказалось небольшое помещение, там стояли двое с автоматами и был металлоискатель. Внешняя охрана осталась за дверью.
– Я думал, лифт в другом месте, – сказал Мадд.
– Небольшая перестройка, сэр… – сказал провожающий, – старый был совсем ветхим. Этот скоростной.
Они прошли процедуры контроля, вошли в лифт – и Мадд почувствовал, как пол мягко уходит из-под ног.
Полет длился пару секунд – потом лифт плавно замедлился, дверь открылась. Внизу был коридор, отделанный деревом, с произведениями искусства на стенах. О том, что он был построен совсем недавно, говорили сами произведения – это было изображение зачисток иракских городов и бои в горах Афганистана.
Из коридорчика они вышли на балкон, расположенный на уровне примерно третьего этажа, который вел в круглый зал – в Пентагоне вообще было много круглого. На противоположной стене была электронная карта обоих полушарий, внизу за компьютерами работали люди. Они стали спускаться вниз. Филипп Мадд был в этом зале лишь два раза, когда входил в состав сводных оперативных групп, – и испытывал благоговение при виде этого. В конце концов, ФБР занималось всего лишь преступниками. Да, некоторые ублюдки были более опасны, чем любой джихадист, – но все таки это были простые криминальные ублюдки. Ни один из них не мог стереть США с лица земли…
Они свернули в какой-то коридор. Там стояли не автоматчики, а вежливые молодые люди в одинаковых костюмах со значками. Их обыскали, забрали личное оружие, после чего они вошли в какую-то комнату.
По меркам этого места, она была небольшой, походила на зал совещаний средних размеров корпорации, немного старомодный. Никакой стали, никакого стекла, никакого хрома – дорогое дерево, кожа, немного меди. На стенах – портреты бывших президентов США, внимательно смотрящих за произошедшим.
В кабинете были двое. Действующий президент США – он пил кофе из большого стаканчика «Старбакс». И исполняющий обязанности министра обороны Роберт Гейтс – он стоял перед портретом Рональда Рейгана и о чем-то думал. Услышав входящего, он повернулся.
– Мистер президент, – сказал Мадд.
– Спасибо, что пришли, – сказал президент. – Мы не начинали без вас.
Опытный контрразведчик почувствовал, что дело неладно. Ему пока ничего не сообщали, да, в газетах ничего не было.
– Мистер Гейтс, сообщите о том, что произошло в Москве.
Судя по обращению – Гейтсу должность министра более не светила. Да и стар он для нее, откровенно стар – хотя при этом, надо признать, мудр.
– Сэр… – начал Гейтс, – благодаря совместным действиям различных ведомств был установлен человек, прямо причастный к размещению взрывного устройства в гробу, в котором тело президента Буша транспортировали на родину. Это некий Расул Мирзаев, азербайджанец с русским гражданством, мусульманин, по данным ФБР, лидер организованной преступной группировки, причастный в том числе к мошенническим действиям, от которых пострадали граждане США. Поскольку у меня было сомнение в том, что русские действительно сотрудничают с нами, – я направил группу в Москву с целью изъять Мирзаева и вывезти его из страны для допроса. Это была очень подготовленная группа, четверо оперативных офицеров САТ с большим опытом участия в боевых действиях, не раз выполнявших подобные задачи на территории третьих стран. Они разговаривали по-русски, и нам удалось без проблем доставить их в страну. Нам также удалось получить точные данные о том, где будет находиться Мирзаев. Однако при попытке его изъятия появились хорошо вооруженные неизвестные, открывшие огонь на поражение, их было от десяти до двадцати человек. Затем появился русский спецотряд полиции, нашим людям уйти не удалось. Результат – двое оперативников убито, двое тяжело ранено, еще один пропал без вести. Мирзаева захватить не удалось, последняя информация, которую мы получили от оперативной группы, – снимок, который сделал ее командир. Из этого снимка следует, что Мирзаев убит, возможно, просто оказавшись на линии огня – но скорее всего, намеренно.
– То есть, полный провал? – подытожил президент.
– Вероятнее всего, так, сэр.
Президент покачал головой – к таким провалам они не привыкли. Несмотря на то что провал локальный – всего пять человек, – при попадании в газеты это будет раздуто до масштабов «Падения «Черного ястреба» или «Пустыни-1»
Падение «Черного ястреба» – провал операции по захвату генерала Айдида в Могадишо в 1993 году. «Пустыня-1» – провал операции по освобождению американских заложников в Иране в 1979 году.
Особенно если учесть поднявшуюся в газетах антироссийскую истерию и общую, очень накаленную в преддверии выборов атмосферу. Американцы не раз и не два, и даже не десяток раз, предпринимали «черные» операции в третьих странах с целью захвата или уничтожения подозреваемых в терроризме. Чаще всего это заканчивалось успехом, иногда это были провалы, обычно в прессу не попадавшие. Провал обычно заключался в том, что тот, кого надо было захватить живым, погибал в перестрелке, или уровень сопротивления оказывался выше расчетного – в этом случае американским оперативникам предписывалось не играть в героев и отступать. Последним громким провалом был Пакистан, где оперативник ЦРУ, бывший «морской котик» по имени Реймонд Дэвис, застрелил подозреваемого, но скрыться не смог – да еще и машина прикрытия сбила невиновного человека. Все это закончилось дипломатическим скандалом, судом, резким обострением отношений, довольно позорными торгами и выкупом американца из тюрьмы за дополнительный пакет экономической помощи. А это в разы круче. Двое погибли, двое ранены и захвачены русскими, один пропал и, возможно, захвачен местными джихадистами – а возможно, и русскими спецслужбами. И в Интернете может появиться пленка с признанием в действиях против России – а то и с отрезанием головы на камеру. Учитывая общую напряженность атмосферы, этот инцидент может стать той искрой, от которого все сдетонирует.
– Как русские сообщили о произошедшем в СМИ? И сообщили ли вообще?
– Да, сэр. Российские СМИ сообщили о крупной банде радикальных исламистов, обезвреженных в Москве после серьезной перестрелки. Про нас – ни слова.
– А наши люди, – сказал президент, – русские передали их нам?
– Никак нет.
– То есть?
– Мы не знаем, что с ними. Полагаю, русские забрали их.
