Несмотря на провал внешней политики, экономику удалось стабилизировать, в чем была немалая заслуга президента и его экономической команды. Хотя уровень инвестиций был далек от желаемого, а ничего подобного Интернету изобрести так и не удалось, все-таки удалось выйти на экономический рост, удерживать безработицу на приемлемом уровне, не допустить новых банкротств кредитных учреждений. Более того – Китай чувствовал себя все хуже и хуже, и американские компании начали возвращать свои производства, особенно высокотехнологичные, обратно в страну. Развивалась ситуация и со сланцевым газом: пусть производство его было не столь рентабельно, но критики забывали главное: эти деньги оставались в стране, а не уходили за границу. По крайней мере, по сравнению с безумием де-факто распавшегося Евросоюза с его предложениями то изъять часть вкладов, то отменить пятисотевровые купюры, заставив их владельцев доказать законность их происхождения, то полукоммунистические законы о труде – Америка выглядела очень и очень неплохо. Перед новым боем.
Вопрос в том, каким именно боем.
Едва вступив в должность, президент начал продумывать политику по отношению к России. Он отнюдь не был дураковатым и с социалистическими взглядами негром, каким его представляли враги: он отчетливо понимал важность России в будущей картине мироустройства. Несмотря на явно антиамериканские настроения, Россия хоть и тихо, без лишних фанфар, но предоставляла Западу необходимую помощь. И не только в Афганистане. Критическая ошибка, по мнению президента, случилась в Ливии – Россия встала на сторону Запада, причем открыто – а ее не только не поблагодарили, но и принялись критиковать с новой силой. Он понимал и природу этой ошибки: в понимании европейских политиков и бывшей первой леди встать в один ряд с цивилизованными странами против диктатора, терроризирующего и убивающего собственное население, – это нормально, это так и должно быть, это не заслуживает отдельной похвалы или одобрения, это просто нормальное поведение, принимаемое как должное. В то же время президент в свое время работал с людьми изверившимися, часто сидевшими в тюрьме, изгнанными из общества. И понимал, как важно для таких людей, когда их даже робкие и половинчатые шаги в правильном направлении понимают, ценят и публично отмечают. Трудно зачеркнуть всю предыдущую жизнь, сделать шаги в новом направлении. И если это не оценить, то человек не просто больше не сделает в этом направлении ни шага, отныне все поучения будут им восприниматься с раздражением и обидой. Так, собственно, и произошло – один в один. Они опять проиграли – на мелочах, на глупости.
В самом начале он просил какую-нибудь книгу, чтобы понять Россию и ее людей и на основании ее выработать правильную политику. Книг ему не дали, а вместо этого его начали осаждать политологи и всяческие «неравнодушные люди» из России, получатели грантов, волонтеры, активисты НКО. Своим обостренным чутьем уличного политика и бойца президент понял, что все они имеют своей целью лишь получить гранты и быть признанными, а не помочь людям. Таких он видел, и не раз.
Доверять им было нельзя.
Теперь вопрос России вставал уже в новом, крайне зловещем свете. Теперь – Россия представляла собой укрытие для террористов, совершивших самый страшный теракт в истории США и, наверное, всего мира. Атомная атака не повлекла бы для них таких последствий в сфере управляемости. Одним ударом террористам удалось пробить зияющую брешь в системе безопасности Америки, на ее латание уйдут годы. Кроме того, террористы продемонстрировали, что безопасных мест нет нигде – даже в самом Лэнгли. Даже туда они умудрились пронести взрывчатку…
Теперь им придется иметь дело с врагом, против которого не пошлешь БПЛА. Врагом, укрывающимся в стране, обладающей ядерным оружием и готовой его применить. Стране, обладающей одной из сильнейших армий мира. Стране, которую они так и не смогли понять, но с которой надо было что-то делать…
Президент откашлялся. Горло першило. Он налил в мерную ложку немного сиропа, задержал во рту, чтобы успокоить раздраженное горло. Немного стало полегче.
Черт… как не вовремя.
Россия – ядерная страна. Хуже того, это одна из двух стран мира, у которой есть портативное ядерное оружие. Атомный чемоданчик. Одного хватит, чтобы вынести половину мегаполиса и убить одним ударом сотню тысяч человек.
Одним тщательно рассчитанным ударом кавказские террористы, до этого всерьез не воспринимаемые, а кое-кем даже почитаемые за борцов за свободу, ворвались в мировую террористическую лигу, в высший эшелон исламского сопротивления, сделались равными таким грандам террора, как талибан и террористическая сеть Хаккани. Один дьявол знает, какое их количество сидит в Кавказских горах, куда простираются их связи и какие еще планы они вынашивают.
В дверь постучали. Заглянул Майкл О’Хара, начальник смены Секретной службы на сегодня…
– Сэр, министр Аренберг прибыл.
– Пусть зайдет… – Президент начал убирать с вида лекарства.
Министр безопасности родины Сол Аренберг вовсе не походил на несгибаемого борца с террором, не походил он и на посла, который не гнушается принимать жесткие решения, как Негропонте. Но он был хитроумным, и это было главное. Хитроумным, как любой еврей, представитель нации, которая пережила холокост и испытывала гонения на протяжении многих сотен лет. И он знал Россию – потому что сам был выходцем из России. Хотя и евреем.
– Господин президент…
– Садитесь, Сол…
Министр сел, поправил очки. Раскрыл папку, где был подготовленный доклад…
– Не надо, Сол… – президент кашлянул, – это я успею прочитать. Давайте просто поговорим.
– Поговорим, сэр?
– Да, поговорим. Просто поговорим. Мне нужно понять хоть что-то о России, прежде чем мы совершим ошибку, которая может оказаться непоправимой.
– Сэр, меня нельзя называть таким уж сильным специалистом по этой стране. Есть куда более сильные русисты, и если хотите…
– Нет, Сол, не хочу. Я знаю, кто занимается Россией. Ей занимаются либо те люди, которые покинули Россию по тем или иным причинам и не питают к ней добрых чувств. Либо те, кто покинул соседние с Россией страны и считает Россию виновницей этого. Но они тоже считают себя специалистами по стране, которую ненавидят. Скажите, как может быть профессором математики, к примеру, человек, который ненавидит математику?
Старый еврей деликатно пожал плечами.
– А вторая категория людей, которая занимается Россией, – это специалисты по проблеме России. Понимаете, по проблеме, они так себя и представляют – специалисты по проблеме. Если не будет проблемы, чем же тогда они будут заниматься? Поэтому они заинтересованы в том, чтобы не решать проблему, а сохранять ее…
Министр деликатно улыбнулся.
– Вижу, вы неплохо понимаете состояние дел в академическом сообществе, господин президент…
– Еще бы… – невесело улыбнулся человек, который во время первой кампании запомнился в том числе и своей искренней улыбкой. – Я вынужден понимать это, потому что благодаря советам этого сообщества мы и оказались в таком вот дерьме. Итак, про Россию? О’кей?
