Но полковник был не из тех, кто верил в свободу или демократию. Он просто был американцем, солдатом страны, на которую было совершено внезапное и жестокое нападение. Когда он чувствовал, что перестает верить, он включал пленку, на которой были скомпилированы звонки людей, оказавшихся выше точки удара. Отрезанные пламенем от возможного спасения, они звонили родным, звонили «911», и в их голосах был ужас. Воздух в помещениях, где они находились, становился все горячее и горячее, было все больше и больше дыма – и они звонили родным и прощались… пока все не рухнуло. И голоса этих людей давали ему силы жить и сражаться. Он не пытался изменить Восток, принести туда демократию или что-то еще. Он просто знал: надо убивать *censored*ных сынов, и убить как можно больше до того, как они опять пойдут убивать нас. Именно этим он и занимался последние пятнадцать лет. Убивал их – прежде чем убьют кого-нибудь они.
Полковник был экспертом в узкоспециальной области – но одним из лучших в мире экспертов. Дисциплина, в которой он был экспертом, называлась: обеспечение устойчивого функционирования экстремальных групп. Это значило, что он был специалистом по доставке к цели, обеспечению снабжения и вывозу небольших, хорошо подготовленных групп американского спецназа, а также по оказанию им огневой поддержки, когда это потребуется. Вершиной его деятельности было обеспечение рейда на Абботабад, когда он входил в состав оперативной группы ВВС, работавшей по этому вопросу и обеспечивающей подавление или обход пакистанской системы ПВО. Задача была выполнена… и хоть не все было так, как потом было сказано: они свою часть работы сделали на «отлично». Как раз после этого его пригласили в DCS и предложили пройти уже полный курс обучении на местного координатора специальных операций – то есть переквалифицироваться на специалиста широкого профиля. Сегодня перед ним стояла еще более серьезная задача: он должен был оценить на месте возможность работы американских групп в зоне прикрытия самой мощной и самой опасной ПВО в мире – русской системы ПВО. И это был вызов его мастерству, который он не мог не принять.
Пока самолет летел над Атлантикой, он достал свой планшетник, гражданский, и посетил несколько адресов, конечно же, тоже гражданских. Он был зарегистрирован как пользователь и активный участник в нескольких сообществах – например, в сообществе споттеров, то есть любителей фотографировать самолеты, любителей истории и так называемых «частных разведчиков». Последние, пользуясь ставшими широко доступными возможностями по космической съемке земной поверхности и огромному объему информации в Интернете, занимались расшифровкой этих снимков и составлением частных разведывательных отчетов… звучало дико, но это было так. Например, был так называемый сайт militaryphotos.net, и через него можно было выйти на сообщество, которое составило карты и оценки возможностей систем ПВО Северной Кореи, Ирана, Ливии, некоторых других стран. Полковник был членом этого сообщества и знал – отчеты, которые лежали там, в открытом доступе, были едва ли не лучше, чем те, которые составляли козлы на окладе в пару сотен тысяч долларов от Дяди Сэма. Он сам часто пользовался ими, сидел на militaryphotos.net… первые фото современного китайского легкого истребителя пятого поколения, конкурента F35, в ЦРУ скачали именно оттуда. Для этого не надо было посылать в Китай команду спецназа с заданием подобраться к тщательно охраняемому аэроузлу авиазавода… все сделал какой-то китаец, просто хотевший похвастаться перед другими возможностями своей страны.
Отчет о состоянии дел русской системы ПВО назывался Defending of Mother Russia, полковник скачал его и создал тему «Стелс БлекХок: как поймать членов Аль-Каиды на Кавказе». Он знал, что к утру у него будет с десяток комментов и по крайней мере в двух будет написано дело. Надо будет просто поддерживать тему, и все будет о’кей.
Остаток пути до Лондона полковник провел, изучая открытую информацию, в частности скачанный отчет. Ничего хорошего в нем не было…
В Лондоне был настоящий бардак, Хитроу с пассажиропотоком не справлялся, вдобавок что-то случилось с системой автоматического контроля паспортов, и два часа полковник был вынужден провести в переполненном кафе в транзитной зоне бок о бок с раздраженными, желающими побыстрее попасть домой людьми. По ходу он отметил, что если раньше такие вещи воспринимались с юмором, то теперь люди раздражались, огрызались, искали, на ком сорвать злость… и все это было очень плохо. Люди смертельно устали от того, что происходило последние пятнадцать лет, они были злы и хотели назад, туда, где есть нормальная работа с медицинской страховкой, а не подработки, и где перед посадкой в самолет у тебя не берут пробу из бутылки с питьевой водой, выясняя, не несешь ли ты жидкую взрывчатку. Полковник тоже хотел туда, в давно ушедший и кажущийся уже нереальным мир – но как туда попасть, он не знал…
До Тбилиси летал аэробус «А320»; усаживаясь в кресло, он заметил человека, которого хорошо знал… слишком хорошо, чтобы желать разговаривать о чем-то. Попытался прикрыться газетой, но человек этот тоже заметил его, щелкнул пальцами стюардессе… и через минуту уже сидел рядом.
– Что-то я не помню, чтобы приглашал тебя, Дик, – сказал полковник.
– Да брось. Двум джентльменам всегда есть о чем потолковать, тем более когда делать нечего.
– Что-то я не вижу тут джентльменов.
– Ну… положим, тебе, возможно, и стоит взять несколько уроков этикета, но…
Полковник посмотрел в глаза рыжему, средних лет британцу.
– Не стоит, Дик, не стоит. Я есть тот, кто я есть. Чертов *censored*н сын, который слишком плохо воспитан, чтобы врать с невозмутимым видом.
Дик улыбнулся. Его воспитание было самым что ни на есть наилучшим.
– Спорю, что знаю, зачем ты направляешься в Тбилиси.
– Затем же, зачем и ты?
– Точно. Может, раскроем карты?
– Я не сажусь за карточный стол с шулерами.
– Эй, та ливийская история…
Полковник сделал движение ногой… попал по косточке, болезненному месту. Британцу стоило больших усилий не вскрикнуть.
– Пошел отсюда на хрен, Дик. Если я захочу послушать твое очередное вранье, то дам тебе знать. И еще. Я не умею прощать. Помни это.
Аэропорт Тбилиси был новым. Сверкающим. Как елочная игрушка на рождественской елке. Он больше подходил какому-нибудь курорту, чем столице небольшой страны, расположенной в самом центре Евроазиатского континента.
Грузия, страна с названием, как у одного из американских штатов, была одной из немногочисленных безусловных побед Америки последних двадцати пяти лет наряду с Косово и Польшей. Часть бывшего СССР, до этого бывшая захудалой российской закавказской колонией, выбрала независимость, в две тысячи четвертом году свергла неэффективного и коррумпированного президента, бывшего министра иностранных дел СССР, и выбрала абсолютно новый курс, резко антироссийский и проамериканский. Во главе республики встал Михаил Саакашвили, профессиональный юрист, закончивший Колумбийский университет. С ним пришла совершенно новая команда, в основном до этого работавшая в частном секторе, в том числе и за границей, – и за несколько лет им почти удалось сделать невозможное. Почти – потому что такие небольшие страны, как Грузия, рядом с такими гигантами, как Россия, могут существовать, только обслуживая крупную экономику. А грузины умудрились в восьмом году вступить с Россией в боестолкновение, после чего русские предали их анафеме, блокировали товарооборот и сказали, что с действующей властью никаких разговоров быть не может. В результате власть в двенадцатом там сменилась, и сейчас грузинские власти пытались выстроить более лояльную огромной России политику. Полковник их хорошо понимал: если бы Куба напала на США, можно было бы представить, что бы с ней было. Здесь нет никакой морали – чистая геополитика. Если живешь рядом с драконом – изволь с ним считаться.
