Глава пятьдесят четвертая,
в которой рассказывается о том, как праведный монах попал в столицу женского царства и как смышленая обезьяна помогла избавиться от «дымных цветов»
Итак, паломники продолжали свой путь и, не пройдя и сорока ли, достигли столицы женского царства Силян. На главной улице шла бойкая торговля. Здесь и в самом деле не было ни одного мужчины, только женщины.
Увидев монахов, они стали хлопать в ладоши и кричать:
– Люди явились! Люди явились!
Вокруг звучали веселые голоса, смех, шутки.
Тут Сунь Укун сказал Чжу Бацзе:
– Напугай их, брат, а то не отвяжутся.
Чжу Бацзе дважды мотнул головой, торчком поднял огромные, как листья лопуха, уши, зачмокал губами, каждая величиной с лист лотоса, и так грозно захрюкал, что женщины бросились врассыпную, а некоторые попадали от страха на землю и поползли.
Они больше не осмеливались приближаться к паломникам и лишь издали наблюдали за ними.
Сунь Укун тоже принял устрашающий вид, Шасэн превратился в тигра, и так они вчетвером продвигались вперед. Вдруг они увидели торговые ряды, лабазы с солью и крупой, чайные и питейные заведения, таможню со сторожевой вышкой, где били в барабаны и трубили в рога, украшенные флагами, павильоны, постоялые дворы.
Неожиданно путь им преградила какая-то женщина, которая строго сказала:
– Чужеземцам не дозволено входить в городские ворота без разрешения. Пройдите, пожалуйста, в ямынь, там вас запишут в особую книгу, доложат о вашем прибытии государыне, проверят дорожное свидетельство и тогда только разрешат продолжать путь.
Над воротами ямыня висела надпись: «Почтовая станция „Встреча с мужским началом“».
Женщина, остановившая паломников, оказалось, служила в ямыне. Она провела путников в парадное помещение, велела подать им чаю, а потом спросила:
– Откуда путь держите?
– Мы посланцы Танского государя, – отвечал Сунь Укун. – Идем на Запад за священными книгами. Наш наставник, Танский монах Сюаньцзан, названый брат самого государя. Я – его старший ученик. Зовут меня Сунь Укун. Эти двое – тоже ученики наставника. Одного зовут Чжу Бацзе, другого – Шасэн. Вместе с белым конем нас пятеро. Дорожное свидетельство у нас при себе. Вот, прошу ознакомиться и разрешить нам следовать дальше.
Женщина записала в книгу все, что ей сказал Сунь Укун, затем встала, опустилась на колени, совершила земной поклон и промолвила:
– Прошу простить мне мою вину. Я смотрительница почтовой станции «Встреча с мужским началом» и должна была встретить вас и воздать вам должные почести.
После этого она велела своим прислужницам приготовить самые лучшие яства и обратилась к путникам с такими словами:
– Высокочтимые гости! Я ненадолго покину вас, чтобы доложить о вашем прибытии своей повелительнице – государыне царства Силян. Тогда вам немедленно обменяют дорожные свидетельства и вы сможете продолжить свой путь.
Покинув ямынь, смотрительница почтовой станции отправилась в башню Пяти фениксов, подошла к старшему евнуху, стоявшему в охране у ворот, и сказала:
– Мне нужно видеть государыню по важному делу.
Евнух тотчас же отправился с докладом, и государыня велела впустить смотрительницу в покои.
Когда смотрительница предстала перед нею, государыня спросила:
– С чем пожаловала?
И смотрительница все подробно рассказала государыне.
Государыня очень обрадовалась и обратилась к своим военным и гражданским сановникам, тоже женщинам:
– Нынче ночью мне снилось, будто моя золотая ширма вдруг заиграла всеми цветами радуги, а яшмовое зеркало стало излучать сияние. Теперь мне ясно, что это было счастливое предзнаменование. Ведь со дня Сотворения мира в наше царство еще не ступала нога мужчины. А сколько с той поры сотен лет прошло! И вот сегодня к нам явился мужчина, и не кто-нибудь, а названый брат Танского государя. Не иначе как его послало нам само Небо. Я готова отдать ему все богатства нашего царства, даже корону, только бы он согласился стать нашим государем, а я буду его женой-государыней, нарожаю ему детей – законных наследников трона.
Все сановники, и военные и гражданские, выслушав государыню, возликовали.
Но тут к государыне снова обратилась смотрительница:
– Решение твое, о государыня, поистине мудро и сулит благо нашей стране на многие годы. Не знаю только, что станешь ты делать с тремя учениками этого монаха. Уж очень они безобразны на вид, их ко двору допустить нельзя.
– В таком случае, – промолвила государыня, – останется только Танский монах, а эти трое пусть отправляются дальше. Приказываю старшей придворной советнице быть нашей свахой, а смотрительнице почтовой станции заняться устройством свадьбы.
Пока во дворце шла беседа, Танский монах и его спутники сидели за трапезой. Вдруг снаружи донеслись голоса:
– Прибыла наша начальница, а вместе с ней старшая придворная советница.
Танский монах встревожился и спросил:
– Чего ради пожаловала сюда придворная советница? Уж не собираются ли нас здесь женить?
– Если вас захотят женить, – отвечал Сунь Укун, – соглашайтесь, а я знаю, что делать.
Не успел он договорить, как вошли придворная советница и смотрительница станции и низко поклонились Танскому монаху. Тот ответил почтительными поклонами и промолвил:
– Не знаю, чем я, смиренный монах, заслужил столь высокое внимание?
Придворная советница окинула взглядом Танского монаха и осталась очень довольна, подумав про себя: «Этот монах вполне достойная пара нашей государыне».
После церемонии приветствий обе женщины встали рядом с Танским монахом, одна справа, другая слева, и в один голос торжественно произнесли:
– О почтенный! Великая радость ждет вас!
– Я не мирянин, – отвечал Сюаньцзан упавшим голосом. – Какая же радость может ожидать меня?
Поклонившись, придворная советница сказала:
– В нашем женском царстве еще ни разу не появлялся ни один мужчина. И вот сейчас я пришла сюда по велению моей государыни, чтобы передать вам ее желание породниться с вами.
– Это великое счастье! – воскликнул Сюаньцзан. – Но я хотел бы знать, кто из моих учеников удостоен этой высокой чести?
Тут выступила вперед смотрительница почтовой станции и обратилась к Танскому монаху.
– Вы – ее избранник, – сказала она. – Государыня желает отдать вам все свои богатства и корону и стать вашей женой. Что вы на это скажете?
Что мог сказать Танский монах? Он поник головой и молчал. Потом тихонько спросил Сунь Укуна:
– Посоветуй, что делать.
