– Uno, – повторил Чичо.
Штабс-ротмистр показал ему кулак.
– Надоел мне этот уголовник. Закончим – набью рожу,
поучу вежливости. Дуэ. Кларо?
Итальянец пожал плечами: мол, дело ваше.
Когда все трое оказались внутри камеры (теперь стало
окончательно ясно, что это всего лишь преддверие архива), первая дверь всё с
тем же шипением начала закрываться.
– Лавр! – закричал Алеша. – Смотри!
Но специалист встревоженным не выглядел – преспокойно
копался в своем мешке.
Козловский объяснил:
– Все в порядке. Я читал, что в самых современных
банках такая же система. Пока не закроется внешняя дверь, внутренняя не
отпирается.
Кромешную тьму прорезали три луча. Два ползали вправо-влево
и вверх-вниз, третий, прикрепленный ко лбу Молчуна, был направлен только на
стальное кольцо.
В руках специалиста появилась маленькая дрель. С
поразительной сноровкой Чичо начал просверливать дырки, следуя какой-то
системе, понятной ему одному.
– Алмазное сверло! – шепотом сообщил
штабс-ротмистр. – Виртуоз почище покойного Лютикова. Так и быть, не стану
ему рожу бить.
Где-то наверху послышался тихий свист, на который русские
сначала не обратили внимания. Но итальянец насторожился, прислушался, извлек из
мешка странную резиновую маску с трубчатым хоботом. Вторую точно такую же, не
оборачиваясь, протянул назад.
– Что это у тебя? Пер ке?
Романов посветил вверх.
Из маленькой решетки, похожей на вентиляционную, била сизая
струя. Дым спускался до самого низа, расстилаясь по полу.
– Лавр, это у него респираторная маска! Я видел такие
на химической кафедре! Защищает от ядовитых газов. Господи, голубые лица!!!
Наши погибли не в машине, а здесь!!!
Синеватый туман уже поднялся до колен.
Вырвав у итальянца маску, штабс-ротмистр крикнул:
– Анкора! Анкора уно!
[13]
– Io parlate: solo uno, – буркнул специалист,
продолжая сверлить. – No ho terza.
[14]
– Тогда открой дверь! Он выйдет. Сортире!
– Impossibile.
[15]
Облако ядовитого газа подползало к поясу. У Алеши защипало в
глазах, защекотало в ноздрях.
– Лавр, не вдыхай! Ни в коем случае! – просипел он
сдавленным голосом, зажав нос и рот.
– Почему ты ничего не сказал? – рычал князь на
итальянца. – Саперегазо – нодире?
[16]
Убью мерзавца! А
маску заберу!
Романов вцепился здоровой рукой в «наган», уже извлеченный
князем из кобуры.
– Ты что?! А кто дверь откроет? Дай!
Он сунул лицо в маску, жадно втянул воздух.
– Теперь ты! По очереди!
Сквозь струящийся воздух они почти ничего не видели, лишь
передавали друг другу противогаз (вот как называлась маска – Алеша вспомнил).
Чтоб не слезились глаза, пришлось зажмуриться.
Деловито жужжала дрель, ей подсвистывал задувающий сверху
ядовитый пар.
Скрежет. Лязг. Что-то с трудом провернулось.
– Tutto fatto,
[17]
– объявил Чичо.
Алеша приоткрыл глаз. Стальная дверь уходила в стену. Из
расширяющейся щели в тамбур лился электрический свет, а наверху, очевидно,
включилась вытяжка – голубой дым быстро всасывался в решетчатое оконце.
Кажется, противогаз больше был не нужен. Молчун свой снял и
аккуратно убрал в сумку вместе с инструментами. Однако войти первым в хранилище
Козловский ему не позволил.
– Но! Йо примо!
Небольшая камера была вся занята стеллажами, на которых в
идеальном порядке стояли папки и картонные коробки с наклеечками.
На каждой полке красовался флажок той или иной страны, на
папках и коробках какие-то цифирки.
Будто пьяница, дорвавшийся до выпивки, штабс-ротмистр жадно
перелистывал страницы документов и наскоро просматривал фотографии,
приговаривая:
– Ух ты, ух ты, ух ты… Всего не унести, жалко… Алеша,
давай саквояж!
Одни бумаги, коротко просмотрев, он брал с собой, другие с
душераздирающим вздохом бросал на пол. Но так дело шло слишком медленно, и
князь поменял методику.
– С полки «Russland» берем всё. «Германию» тоже
целиком. «Австро-Венгрию» – само собой… Что, места больше нет?
– Тяжело. Не спустимся.
– Эх, Булошникова бы сюда!
Князь снял черную куртку, сорвал с себя рубашку, соорудил из
нее подобие мешка.
– «Франция» – пригодится… «Америка» – кому она
нужна. – Соединенные Штаты посыпались с полки на пол. – «Япония» –
эх, не поместится… «England» – ну, сколько влезет.
Вот уже и рубаха была набита бумагами по самый воротник. Британской
империи досталось совсем мало места.
Чуть не плача, Козловский выдирал из папок отдельные
страницы, запихивал Романову за пазуху.
– Что это, шифр? – бормотал он. – Ничего,
криптографы разберутся. А это что за чертежи?
– Лавр, – наябедничал Алеша про итальянца, –
он папки «Италия» берет!
– Италию – ляд с ней. Пускай. Его доля. Но надо
проверить, что он еще себе понапихал. Эй, минуто!
Из рюкзака специалиста одна за другой были извлечены
несколько папок.
– «Schweiz»? Ладно, ва бене. А «Сербию» отдай, ни к
чему вам братья-славяне…
Чичо за Сербию биться не стал – у него с местом тоже было
плохо.
Наконец, нагрузились, что называется, под завязку.
Штабс-ротмистр вынул плоскую флягу с горючей жидкостью,
полил груду сваленной на пол бумаги. Бросил спичку – по документам побежало
веселое голубое пламя.
Диверсанты побыстрей выскочили в тамбур, и Чичо задвинул
стальную дверь.
После электрического освещения в глухом закуте было ничего
не видно. Русские фонарей не включили, а лампочка на лбу у итальянца почти села,
едва светилась в темноте.
– Газо анкора? – с тревогой спросил князь.
Светящееся пятно отрицательно помоталось из стороны в
сторону. Очевидно, защитная система срабатывала только при несанкционированном
проникновении, а на обратном пути не включалась.
