Мне не на чем было вернуться домой. Обратного пути нет.
— Мне очень нужно пиво, — прокричала я в ответ.
Мэнда отправила Берка на поиски выпивки. Вскоре он возвратился к нам, неся в руках кучу банок. Я не переношу вкуса пива. Даже хорошего пива, когда оно холодное, это не было ни тем ни другим. Но я знала, раз уж ты завелся, жуткий вкус не играл никакой роли. Я щелкнула крышкой и втянула столько, сколько смогла, и так быстро, как смогла.
— Ого! — воскликнули одновременно Мэнда и Сара. — Ну ты даешь, девочка.
Я опустошила первую банку с пивом, прежде чем закончили петь «Фреш Принс». За ней последовали первые аккорды знаменитого хита «Бэкстрит бойз» двухлетней давности. Их власть как бесспорных лидеров подростковой поп-культуры закончилась, поэтому отрицательная реакция последовала незамедлительно: толпа начала шикать, прежде чем группа начала играть слаженно.
Кто-то переключил на другую радиостанцию, но было уже поздно. Я уже начала думать о Маркусе Флюти, спрашивая себя, носит ли он футболку с изображением «Бэкстрит бойз» в Мидлбери. Мне хотелось знать, понимали ли другие шутки, как он. Интересно, думает ли он обо мне?
Я достала еще одну банку пива из ближайшего походного холодильника.
Сара и Мэнда едва сделали по глотку, но вели себя так, словно они уже надрались.
— Знаешь, о ком я скучаю? — спросила Сара.
— О ком? — переспросила Мэнда.
— Я скучаю по Хай, — ответила Сара.
— И я, — подтвердила Мэнда.
Я пробормотала что-то в ответ и залпом выпила еще одну банку пива. Не знаю почему, но на какую-ту долю секунды мне показалось, что Сара скажет: «Хоуп. Я скучаю по Хоуп». Может быть, потому, что я еще не размышляла об исчезновении Хай, но до конца дней не забуду, что уехала Хоуп. Дело в том, что если бы Сара сказала: «Я скучаю по Хоуп», я бы стукнула ее банкой с пивом.
— Хай правда реально существовала? — спросила Мэнда.
— Ее тетя сказала, что она, цитирую — вернулась в тот круг, которому принадлежит — конец цитаты.
Это привлекло мое внимание.
— Что? Что это значит?
— Думаю, это означает, что она вернулась в тот город, — сказала Сара.
— Почему она не сказала нам? — спросила я.
— Может быть, была смущена, знаешь ли, после всего того плохого, что она наговорила о чванливых, самодовольных девицах, с которыми ходила вместе в школу, — задумчиво сказала Сара. — Она не хотела встречаться с нами.
Я шнырнула банку в мусорный ящик и схватила другую.
Те «разговоры», которые последовали за этим, не стоит подробно описывать.
Мэнду интересовало, будет ли Бриджит вести себя высокомерно, когда вернется из Лос-Анджелеса. Когда она отправилась на поиски Берка, я выкинула выпитую банку и схватила еще одну.
Между двумя большими глотками пива Сара похвасталась, что потеряла полтора килограмма в первый же день новой диеты на лимонной воде.
Мне нужно абстрагироваться от того, что происходит вокруг меня.
Еще пиво.
Потом еще два.
Я уже отпила половинку шестой банки, когда увидела его.
Его.
Пола Парлипиано.
— БОЖЕ МОЙ! — закричала я Саре в лицо, как обычно поступает надоедливый закоренелый алкаш. — ЭТО — ПОЛ ПАРЛИПИАНО.
Я прижала ладони ко рту.
— О МОЙ БОГ! О, МОЙ БОГ! О, МОЙ БОГ! Я ЗНАЛА ЭТО! Я ЗНАЛА ЭТО! Я ЗНАЛА ЭТО! — закричала Сара, так что мои волосы откинулись назад. — ТЫ ВЛЮБЛЕНА В НЕГО!
Я закрыла ей рот ладонями.
— ТСССССССС… — пробормотала я. — Ведь не ты влюблена.
— Влюблена.
— Не влюблена.
— Влюблена.
Это препирательство продолжалось некоторое время, как обычно это бывает при разговоре подвыпивших людей.
— Я просто счастлива, что ты не лесби, — наконец сказала Сара, ставя на нашем препирательстве точку.
— Ты думаешь, я лесбиянка?
— О, мой бог! Не я!
— Тогда кто? И почему?
— Ну, идут слухи, Джесс, — сказала она. — …Ты ведь не целовалась ни с одним парнем, с тех пор как в восьмом классе встречалась со Скотти.
— Нет, целовалась, — протестовала я, с неохотой вспоминая о Кэле. — Я просто не рассказывала тебе об этом.
— Позволь мне угадать: он живет в Канаде верно? — начала Сара. — Около Ниагарского водопада. И я его не знаю.
Девятнадцатилетний компьютерный гений из Сиэтла, бросивший колледж, звучит не более убедительно. Я не знала, что сказать. Они считают, что я лесбиянка?
— Эй, я — единственная, кто защищал твою гетеросексуальность, поэтому не сердись на меня, — сказала она ненавистным мне тоном всезнающего человека. — Я — единственная, кто указывал всем, что ты чуть не падаешь в обморок, когда кто-нибудь произносит слова: Пол Парлипиано. Поэтому точно знала, что ты влюблена в него. Я знаю это наверняка, как знала про Мэнду и Берка, что они все лето трахаются до того, как их поймала…
Тут уже она закрыла рот ладонями.
О, черт!
— О, мой бог! Не говори никому ничего! — стала умолять меня Сара.
Я была настолько потрясена, что не могла вымолвить ни слова. Мэнда и Берк все лето занимаются любовью, Боже мой. Одно дело подозревать кого-либо. Но совсем другое, когда это низкое предательство подтверждено очень надежным источником.
— Я обещала Мэнде, что никому не скажу. И если Бриджит узнает… — Сара в панике начала метаться, так же как и я раньше. — О мой бог! Мать твою! Обещай, что не расскажешь Бриджит! О Мэнда! О люди! О мой бог! Мать твою!
Я искала Пола Парлипиано. Он был таким красивым! Таким чистым. Ну… Все.
— Джесс! Поклянись, что не скажешь никому!
Мне надо было его увидеть.
— Мне правда не хочется сейчас об этом думать, — ответила я, произнося каждое слово с такой убежденностью, которую можно объяснить большим количеством алкоголя. — Потому что мы с Полом Парлипиано на одной и той же вечеринке первый раз в жизни…
Вид Пола заставил меня замолчать. Вот он рядом, не далее нескольких метров, сидит на песке, скрестив ноги, потягивает пиво, ведет какой-то умный разговор с каким-то идиотом.
«YESSSSSS! ОН НЕ С ДЕВУШКОЙ. Пол Парлипиано так уверен в собственной популярности, что может общаться даже с каким-то отребьем. Это делает его таким привлекательным. И таким доступным», — думала я. А может быть, я сказала это даже вслух. Не уверена. Вот когда начала проявляться алкогольная амнезия. Все, что помню, так это то, что мой мозг, находившийся под воздействием пива, начал что-то говорить о правде, в которую я бы никогда не поверила, не будь я под влиянием вещества, изменяющего сознание. Большое количество выпитого пива — оправдание тому, что случилось потом.
