— Что-то здесь не так. Они что-то скрывают, — пожаловался он своему кузену Джерри. — И тетки, и дядья, и мои собственные родители. Стоит мне войти в комнату, как они тут же замолкают. Если им кто-то звонит по телефону, когда я дома, они просят перезвонить позже. Даже после того, как мои родители ложатся спать, они продолжают что-то лихорадочно обсуждать. Разумеется, шепотом.
— Брось, не тупи, — ухмыльнулся Джерри. — Ты всегда считал себя пупом земли. Они от тебя ничего не скрывают. В этой семейке не было тайн с тех пор, как тетя Кейт сбежала с молочником. Да и об этом мы со временем узнали.
— Я никогда не верил в то, что она решила вступить в орден кармелиток и принять обет молчания. — На мгновение Пэт забыл о том, что его так тревожило. — Тетя Кейт разговаривала даже во сне.
— Так как, по-твоему, они все могут скрывать какую-то ужасную, зловещую тайну? — Джерри покачал головой. — Мы должны радоваться, а не унывать. После более чем сотни лет разлуки с Ирландией мы едем домой. Первым делом я как следует напьюсь настоящего «Гиннеса». Ау тебя какие планы?
Пэт слушал болтовню кузена, но его не покидала уверенность в том, что предстоящая поездка как-то уж чересчур взбудоражила всех родственников, принадлежащих к поколению его родителей. Все они были взволнованы и возбуждены, и это было вполне объяснимо. Но во всех их разговорах чувствовался какой-то подтекст, заставлявший его нервничать. В этой встрече или Встрече было что-то такое, от чего всем стало не по себе.
Эйлин его расспросы выводили из себя.
— Мы тебе уже сказали, — резко ответила она после того, как он на протяжении всего обеда одолевал ее расспросами. — Мы едем на встречу родственников.
— У нас есть еще родственники? — Это сообщение привело Патрика в ужас. — Я так полагаю, О’Рейли — довольно распространенная фамилия. Так что же может быть в этом такого ужасного? Почему вы все такие дерганые? С этими нашими родственниками что-то не так?
— Что за ерунда! — Она положила ему в тарелку еще одну порцию картофеля. — Я их никогда не видела, но и не слышала о них ничего плохого.
— Тогда почему я о них вообще ничего не слышал?
Патрик оттолкнул тарелку. Он знал, что ничто не способно так обратить на себя внимание матери и вызвать ее недовольство, как отказ от еды.
Губы Эйлин превратились в тонкую линию. Перед тем как ответить, она сделала глубокий вздох.
— Ты слышишь о них сейчас, — настораживающе спокойным тоном ответила мама. Впрочем, она тут же смягчилась. — Милый, я бы тебе все рассказала, но другие считают, что тебе лучше обождать, пока мы не прилетим в Ирландию. Тогда ты все поймешь.
Она встала и вышла в кухню, чтобы принести еще подливки, но Патрик успел расслышать, как она пробормотала:
— Я очень на это надеюсь.
Двадцать пятого мая, в день рейса, все О’Рейли встретились в аэропорту. Патрик никогда не видел своих родственников, собравшимися в одном месте, не считая чьего-либо дома или церкви. Он пришел в ужас, увидев эту шумную толпу. Дети бегали по залу, визжа от возбуждения, а кузен Джерри их подзадоривал. Все остальные обнимались и приветствовали друг друга так восторженно, словно не видели друг друга почти каждый день на протяжении всей своей жизни. Его кузина Лиз в честь поездки выкрасила черные волосы в неоново-зеленый цвет. Пэт пытался держаться от них поодаль, делая вид, что он один из тех бизнесменов, для которых перелет через Атлантику был в порядке вещей.
Разумеется, они этого не допустили, втащив его в свою шумную компанию, хлопая по спине и оглушая грубоватыми шуточками, от которых у него едва не лопались барабанные перепонки. Патрик почувствовал, как у него краснеют кончики ушей. Он поклялся себе, что как только они приземлятся в Шэнноне, он будет сторониться этих грубоватых туристов насколько это только возможно. Они ехали в Ирландию пить и гулять. Он ехал со священной миссией обрести свое наследие.
Перелет, как и ожидалось, был очень шумным. Патрик не мог понять, почему другие пассажиры и бортпроводница проявляют такую терпимость. Им даже как будто понравилось, как импровизированный хор в составе его отца, кузена Джерри и дядьев исполнил «Залив Голуэй».
В сером утреннем свете самолет скользнул сквозь пелену облаков, и О’Рейли впервые увидели то, что для них было Землей Обетованной.
Раздался вздох восхищения, вырвавшийся у всех О’Рейли одновременно. Отец Пэта обнял его мать за плечи.
— Посмотри на это, любовь моя, — вздохнул он. — Ты могла себе представить, что в мире существует столько оттенков зеленого?
Эйлин улыбнулась и погладила его по руке.
— Я даже не могла представить, что их все увижу. Что бы ни случилось, оно того стоит.
— Ничего не случится. — Он обернулся к Пэту. — Это будет самый грандиозный отпуск в нашей жизни. Верно, сын?
Пэт не ответил. Он смотрел в иллюминатор с пылом паломника, завидевшего Иерусалим.
Их уже ждал автобус, на боку которого большими черными буквами было написано «О’Рейли». Измученный и взволнованный одновременно, клан загрузился в автобус. Пэт вдруг понял, что понятия не имеет, где их будут принимать, и представил себе нечто вроде особняка со сверкающими деревянными панелями и каменными каминами. Или, возможно, симпатичный курортный отель с полем для гольфа.
Вместо этого автобус бесконечно долго ехал среди продуваемых всеми ветрами полей и сотен свободно разгуливающих по этим полям овец. Наконец они въехали в некое подобие стоянки для жилых прицепов. Старомодные серебристые фургоны концентрическими кругами располагались вокруг двух больших побеленных зданий под соломенной крышей. Из трубы одного из зданий шел дым, и Пэт впервые вдохнул крепкий и слегка пьянящий аромат горящего торфа.
А затем их окружило море людей — все маленькие, с темными волосами и кожей, варьирующейся от темно-загорелой до молочно-белой. «Иисус, Мария и Иосиф! — подумал Пэт. — Оказывается, в мире есть и другие О’Рейли!» Разнообразие акцентов поражало воображение, особенно с учетом того, что все их обладатели были удивительно похожи друг на друга. Его уши улавливали австралийское, британское и англо-индийское произношение. Ему даже послышались испанские и французские интонации. Как же далеко разъехались по миру его родственники!
Пэта и его родителей проводили к одному из фургонов. Он оказался небольшим, но очень удобным и просто идеальным для их семьи. Фургон даже был оборудован маленькой кухней, ванной и душевой кабинкой. Эйлин пришла в восторг.
— Моя бабушка была здесь еще совсем маленькой девочкой, — сообщила она Пэту. — Она много мне об этом рассказывала. Не правда ли, уютно? Точно в таких же фургонах живут Странники,
[36]
только у них они будут поярче.
