— Чего-чего, а такого я никак не ожидал, — с
нескрываемым отвращением процедил сквозь зубы Райен. — Увидимся завтра.
Ты, я, Лорен и Рэндалл. Мы найдем Роуан, если только ее…
— …Вообще можно найти, — закончила Мона.
— Я же просил тебя прикусить язык, — рявкнул
Райен. — А ну-ка марш домой. Старуха Эвелин там одна.
— И так всегда. Вечно дома кто-нибудь один. И, как
всегда, позарез нуждается в моем присутствии, — пробормотала в ответ Мона.
Скинув ногу с подлокотника, она поднялась с кресла и
предстала во всем своем великолепии молодости: стройная, в простеньком детском
платьице и с белым бантом, который торчал двумя кольцами у нее на голове.
— Ладно, ладно, не волнуйтесь. Я еду домой, —
сказала она. Глядя на Райена, можно было подумать, что Мона действовала на
него, словно красная тряпка на быка. Но вдруг случилось непредвиденное. Подойдя
к девушке, он импульсивно ее обнял и крепко прижал к груди. Сначала в комнате
воцарилась тишина, а потом ее прорезали жуткие звуки рыданий. Это были
глубокие, задыхающиеся, с трудом подавляемые всхлипывания мужчины, в которых
смешивались воедино стыд и горе. Такой звук вряд ли была способна издать
женщина — столь он был неестественным.
Пирс обнял отца за плечи. Резко отпрянув от Моны, Райен
горячо поцеловал ее в щеку, затем слегка стиснул рукой ее плечо и отпустил.
Исполненная нежности, Мона в свою очередь тоже припала к нему и чмокнула его в
щеку.
Райен покинул библиотеку вслед за Пирсом.
Когда они открыли дверь, Майкл услышал доносящийся из холла
гул. Среди множества прочих трудно различимых голосов он сумел выделить
приглушенный голос Беатрис и более низкий по тембру голос Рэндалла.
Теперь Майкл остался наедине с Моной и Эроном. Лайтнер сидел
недвижимо и глядел в пустоту ничего не выражающим взглядом. В эту минуту он
казался таким же искалеченным душой, каким совсем недавно был Майкл.
Проскользнув в угол, Мона, скрестив руки на груди, замерла
на месте и словно превратилась в рыжую свечу. Было совершенно очевидно, что
уходить она не собиралась.
— Скажите, о чем вы думаете, — обратился Майкл к
Эрону. — Я впервые задаю вам этот вопрос после всего, что случилось. Что у
вас на уме? Поделитесь со мной.
— Вас интересует мое мнение как ученого? — с
прежней горечью в голосе произнес Эрон.
— Меня интересует ваше беспристрастное мнение, —
ответил Майкл. — Нежелание Райена поверить в очевидное — не более чем
религиозная установка. Я чувствую, что вы что-то скрываете от меня. Что?
Наверное, Майклу следовало попросить Мону уйти, проводить ее
вниз и передать под опеку Беа, однако он не стал это делать.
Майкл выжидательно смотрел на Эрона, лицо которого сначала
напряглось, а потом вновь разгладилось.
— Я бы не сказал, что я что-то скрываю, — начал он
с не свойственной ему интонацией. — Просто меня кое-что
встревожило, — признался он, глядя Майклу прямо в глаза. — С самого
начала я возглавлял расследование по исчезновению Роуан. Мне и по сей день
казалось, что я его возглавляю. Но, как я недавно узнал, старшины решили включиться
в это расследование сами, не соизволив даже поставить меня в известность. Я не
знаю, кто забрал одежду Гиффорд. И вообще, такие поступки не в стиле Таламаски.
После исчезновения Роуан мы попросили у Райена разрешения посетить этот дом,
чтобы взять образцы окровавленных ковра и обоев. Мы не обратились к вам, потому
что тогда вы были…
— Знаю, знаю…
— Так у нас принято. Идти по следам случившегося
несчастья. Двигаться осторожно, наблюдая за всем и вся и не делая никаких
выводов.
— Вам не требуется мне ничего объяснять. Мы с вами
друзья. И вы это знаете. Пожалуй, я могу сказать, что произошло. Старшины,
должно быть, сочли для себя данное расследование делом номер один. Ведь теперь
речь идет не о каком-то там привидении, а о вполне осязаемом
человеке-мутанте. — Майкл горько рассмеялся. — И это человекоподобное
существо взяло в заложники мою жену.
— Это могла бы тебе сказать и я, — не упустила
случая встат вить свое слово Мона.
Откровенное нежелание Эрона продолжать разговор
настораживало Майкла. Было видно, что Лайтнер сильно подавлен. Кроме того, он
не имел права обсуждать вопросы, находящиеся в компетенции ордена. Очевидно,
поэтому он надолго замолчал, устремив взор в сторону.
— Вы в самом деле поправились? — наконец обратив
взгляд к Майклу, полюбопытствовал он. — Вправду хорошо себя чувствуете?
Доктор Роудз говорит, что вы его чудо. Скорее всего, теперь с вами все будет
нормально. Увидимся завтра. Встретимся с вами вдвоем, даже если меня не
допустят на собрание к Райену.
— Мне обещали прислать дело, — сказал Майкл.
— Я уже с ним ознакомился, — признался
Эрон. — Мы все время сотрудничали вместе. В это дело включены все мои
доклады. Вы сами это увидите. Не понимаю, что вдруг случилось теперь. Прошу
меня простить. Внизу меня ждут Беатрис и Вивиан. Беатрис очень беспокоится за
тебя, Мона. Ах да, чуть не забыл. Доктор Ларкин хочет поговорить с вами, Майкл.
Я попросил его подождать до завтра. Он ждет моего возвращения.
— Да, хорошо. Я сам не прочь познакомиться с его материалами.
Однако не отпускайте доктора Ларкина.
— Не волнуйтесь, он прекрасно проводит время. Уже успел
побывать чуть ли не во всех хороших ресторанах города. Всю ночь веселился с
некой молодой особой, которая представилась ему хирургом из Тулейна. Нет, он от
нас никуда не уедет.
Уходить Мона по-прежнему не собиралась. Она проводила
взглядом Майкла с Эроном, а сама осталась за дверью. Только тогда Майкл со всей
очевидностью осознал, что вскоре вновь останется с девушкой наедине. И от ее
близкого присутствия — запаха ее тела, ее горящих рыжих волос, мятой белой
ленты — от всего того, что так явственно напоминало ему о проведенной ими
вместе ночи, им овладело беспокойство.
Райен и Пирс уже выходили из парадной двери. Прощания, как
обыкновенно водилось у Мэйфейров, оказались долгими. Беатрис вновь взялась
успокаивать Райена и убеждать, что со временем все образуется, и в очередной
раз не удержалась от слез. Погруженный в тяжелые раздумья Рэндалл сидел в
кресле возле камина; его распухшее лицо делало его похожим на большую
темно-серую жабу.
— Дорогие мои, как вы? — обратилась Беатрис к
Майклу и Моне.
Приблизившись к ним, она взяла их за руки и поцеловала Мону
в щеку.
Эрон прошел мимо нее.
— Со мной все хорошо, — ответила Мона. — А
как мама?
