Юрий быстро сочинил нехитрую историю. Сказал, что он сын
одного магараджи из Индии, откуда они с матерью сбежали. В Париже их похитили
убийцы с целью получения выкупа, но Юрию только что удалось от них спастись. Он
говорил легко и быстро, почти не вкладывая в свою речь никаких чувств. Вскоре
он заметил, что мужчина улыбается. Не иначе как он догадывался, что всю историю
Юрий выдумал. Чем шире мужчина улыбался и даже посмеивался, тем больше увлекало
Юрия это занятие. Его вымысел, подчас немного глуповатый, становился все более
фантастическим, все более невероятным и в то же время настолько интересным, что
не мог оставить слушателя равнодушным. Он хотел как можно сильнее поразить
молодого человека своим рассказом, потому что ему очень нравилось веселое
выражение его глаз.
В этой истории его мать обладала несметным сокровищем —
огромным рубином, который во что бы то ни стало жаждал заполучить магараджа. Но
она спрятала его в сейфе в Риме. Наемные убийцы схватили ее и бросили в Тибр.
Но перед этим она успела сообщить Юрию, где находится драгоценность, и велела
никому об этом не говорить. Он прыгнул чуть ли не на ходу в маленький «фиат» и,
к счастью, сумел скрыться от преследователей. Когда же он добрался до сейфа, то
никакого рубина в нем не оказалось. Там обнаружилась только маленькая коробочка
с навесным замком, внутри которой находился пузырек с жидкостью, дающей
здоровье и вечную молодость.
Юрий внезапно остановился. Им овладело странное чувство. Ему
показалось, что его вот-вот вырвет. Охваченный паникой, он продолжал
рассказывать, стараясь не выдать себя голосом:
— Моей матери было уже все равно: она была мертва, а ее
тело покоилось в Тибре. Но эта жидкость могла бы спасти мир.
Он посмотрел на незнакомца. Тот по-прежнему улыбался.
Очевидно, его бросило в пот, потому что волосы у него были мокрыми и спутанными
на лбу и на шее, а ворот, видневшийся из-под ослабленного галстука, потемнел от
влаги.
— А эта жидкость могла бы помочь мне? — спросил
мужчина.
— О да! — не задумываясь, ответил Юрий. — Да,
но…
— Твои преследователи у тебя ее отобрали, —
подсказал ему молодой незнакомец.
— Да, они выследили меня в вестибюле банка! И вырвали
флакон у меня прямо из рук. Я подбежал к охраннику банка и выхватил у него
пистолет. Двоих из них мне удалось прикончить на месте. Но третий, тот самый, у
которого была жидкость, убежал. Но вся трагедия и весь ужас, да, весь ужас
заключается в том, что он не знает, какая драгоценность находится в этом флаконе.
Возможно, он продаст ее какому-нибудь торговцу. Кто знает. Магараджа не
рассказал этим злодеям, зачем ему нужно было вернуть мою мать.
Юрий остановился. Как только его угораздило такое придумать:
жидкость, дающая вечную молодость! Как у него язык повернулся это сказать
лежавшему перед ним больному человеку? А что, если тот уже находится на
смертном одре? Во всяком случае, сколько он ни пытался пошевелить правой рукой,
все было тщетно. И Юрий вспомнил свою мать в последние дни ее жизни, маленькую
кровать в Сербии, на которой она лежала, вспомнил о цыганах, которые пришли и
сказали, что они его кровная родня, двоюродные братья и сестры! Лгуны! Они все
врали. И так ему тошно стало от этой грязи жизни.
Разумеется, если бы мама хоть на миг могла представить, чем
это закончится, она ни за что не привезла бы его в Сербию. От этих воспоминаний
Юрия обуял холодный гнев.
— Расскажи мне о дворце магараджи, — тихо попросил
его мужчина.
— Ах да… дворец… Ну, он целиком построен из белого
мрамора…
И далее Юрий с большой изобретательностью принялся описывать
полы, ковры, мебель…
Затем он рассказал множество историй об Индии, Пекине и
некоторых других местах, в которых якобы побывал.
Когда поутру Юрий проснулся, оказалось, что он проспал всю
ночь, сидя у окна и сложив руки на подоконнике, послужившем ему вместо подушки.
Внизу в серой дымке вырисовывался распростершийся во все стороны Рим. С улицы
доносился шум городского транспорта.
Юрий взглянул на своего вчерашнего знакомого и обнаружил,
что тот смотрит на него — и, похоже, уже давно. На мгновение мальчику
показалось, что он умер. Но вскоре мужчина мягким тоном произнес:
— Юрий, ты должен сделать для меня один телефонный
звонок.
Юрий кивнул, про себя отметив, что мужчина обратился к нему
по имени, несмотря на то, что мальчик, кажется, его ни разу не называл. Хотя не
исключено, что мог случайно упомянуть его в какой-нибудь из своих историй.
Впрочем, какое это имело значение? Юрий взял со столика телефонный аппарат и,
взобравшись на кровать, чтобы быть поближе к мужчине, поднял трубку и назвал
оператору имя и номер. Звонок был адресован какому-то человеку, находившемуся в
Лондоне. На другом конце ему ответили по-английски, и Юрий сразу почувствовал в
своем собеседнике образованного человека.
Мальчик передал сообщение, которое больной тихим и
безразличным тоном произнес ему по-итальянски.
— Я звоню по поручению вашего сына, Эндрю. Он очень
болен. Очень. Он в Риме, в отеле «Хасслер». Просит, чтобы вы к нему приехали.
Он говорит, что сам добраться до вас не сможет.
Человек на другом конце провода быстро перешел на
итальянский, после чего разговор продолжался еще некоторое время.
— Нет, сэр, — отвечал Юрий, следуя инструкциям
Эндрю. — Он наотрез отказывается от врача. Да, сэр, он останется
здесь. — Юрий назвал номер их телефона. — Хорошо, сэр, я прослежу,
чтобы он поел.
Юрий по мере возможности описал состояние больного. Он даже
позволил себе предположить, что Эндрю парализовало, полагая, что такие новости
повергнут отца в ужас, и про себя решив, что тот, не найдя себе места от беспокойства,
вылетит ближайшим самолетом в Рим.
— Хорошо, я постараюсь убедить его вызвать врача. Да,
сэр.
— Спасибо, Юрий, — поблагодарил его мужской голос
на другом конце линии.
И снова Юрий про себя отметил, что не представлялся своему
собеседнику по имени.
— Пожалуйста, побудь с ним, — попросил
мужчина. — Я приеду, как только смогу.
— Не волнуйтесь, — успокоил его Юрий. — Я
никуда не уйду. Положив трубку, он снова начал уговаривать Эндрю вызвать врача.
— Никаких врачей, — отрезал Эндрю. — Если ты
позвонишь врачу, я выпрыгну из окна. Слышишь? Никаких врачей. Все равно мне уже
никто не поможет. Слишком поздно.
Услышав последние слова, Юрий буквально потерял дар речи.
Ему казалось, что он вот-вот расплачется. Он вспомнил, как кашляла его мать,
когда они вместе ехали на поезде в Сербию. Почему он не заставил ее обратиться
к врачу? Почему?
