Юрий наблюдал за ним со стороны. Помимо того, что молодого
человека бил кашель, он еще изрядно продрог и был мертвецки пьян. Это
обстоятельство слегка оттолкнуло Юрия. Он сразу вспомнил своих хозяев-цыган,
которые практически никогда не просыхали от выпивки. По складу своего характера
он никогда не любил одурманивать себя алкоголем. Очевидно, Юрий пошел в мать,
единственным пристрастием которой, насколько он помнил, был черный кофе.
Но, несмотря на то, что молодой незнакомец не вязал лыка,
что-то в нем все же привлекало внимание Юрия. Возможно, его беспомощность,
молодость и отчаяние. Мужчина вновь попытался что-то записать в блокноте, потом
огляделся по сторонам — очевидно, краем своего замутненного сознания он
понимал, что уже наступил вечер и нужно подыскать себе более теплое местечко.
Затем он поднял стакан с темно-красным вином и медленно его осушил, но не успел
выпрямиться, как вновь зашелся очередным приступом кашля. Не в силах удержать
вертикальное положение, он тяжело откинулся на спинку металлического кресла.
Да, пожалуй, на вид ему было не больше двадцати пяти. Его
всклокоченные волосы выглядели чистыми, а под голубым пиджаком помимо белой
рубашки с шелковым галстуком был надет шерстяной жакет. Очевидно, не будь он
так болен и пьян, с ним можно было бы неплохо поразвлечься. Очень неплохо
поразвлечься!
Однако он явно был очень болен. Что-то в нем тронуло Юрия до
глубины души. Возможно то, как он сидел. У незнакомца был на редкость жалкий и
несчастный вид. Он не находил в себе сил даже пошевелиться, хотя прилагал к
этому немалое старание. Юрий осмотрелся по сторонам. Ни цыган, ни кого-либо на
них похожего поблизости не было. Не заметил он также и полицейских. Значит,
помочь бедняге добраться до теплого крова будет не так-то трудно.
Он подошел к столу и сказал по-английски:
— Вы замерзли. Позвольте мне поймать для вас такси. Это
можно сделать на Пьяцца ди Спанья. Вас отвезут в отель или в любое другое
место, которое вы укажете.
Мужчина в недоумении уставился на него, словно не понимал
английского. Юрий слегка наклонился и положил руку ему на плечо. Молодого
человека била дрожь, а глаза его налились кровью. Но до чего интересное было у
него лицо! Широкие скулы, высокий лоб. Несомненно, оно было очень красиво.
Возможно, Юрий ошибся, и незнакомец был вовсе не американец, а швед или
норвежец, раз он не понимал по-английски.
Но вскоре его сомнения развеялись.
— Малыш, — ласково произнес он, расплывшись в
улыбке. — Мой малыш.
— Да, я малыш, — сказал Юрий, расправив плечи,
улыбнувшись и подмигнув правым глазом.
На самом деле его сердце сжалось от боли, потому что так
называла его мать. К тому же незнакомец произнес это точно таким, как она,
тоном.
— Разрешите мне вам помочь, — продолжал Юрий, взяв
мужчину за правую руку, которая безжизненно лежала на столе. — Вы так
замерзли.
Мужчина хотел что-то ответить, но ему помешал кашель. Юрий
остолбенел. Он испугался, что молодой человек может начать кашлять кровью. Как
бы предугадав его опасения, тот выудил из кармана носовой платок и закрыл им
лицо. Причем сделал это таким неуклюжим движением, будто производить подобные
действия было выше его сил. На этот раз он забился в конвульсиях в полной
тишине, как будто проглотил и кровь, и шум, и боль. Затем сделал на редкость
безнадежную попытку встать на ноги.
Юрий понял, что нужно брать дело в свои руки. Обняв молодого
человека за талию, он помог бедняге подняться и неспешно повел его между
беспорядочно стоявших металлических столиков, за которыми весело болтали
туристы. Потом так же медленно и осторожно они прошлись по чистой и красивой
Виа Кондотти, вдоль которой ярко пестрели цветочные прилавки и двери открытых
магазинов.
К этому времени уже совсем стемнело.
Когда они подошли к Испанской Лестнице, молодой человек
шепнул Юрию, что живет в гостинице, которая находится наверху этой лестницы,
выразив при этом большое сомнение, что сможет по ней подняться. Юрий
призадумался. Чтобы попасть в гостиницу кружным путем, потребуется затратить
много времени. Но ничего лучшего он придумать не мог. В самом деле, одолеть
столько ступенек бедолаге совсем не под силу. Поэтому Юрий поймал такси и
сообщил водителю, куда ехать.
— Да, «Хасслер», — с облегчением подтвердил
спутник Юрия, откинувшись на сиденье и закатив глаза, как будто собирался сию
минуту умереть.
Но когда они вошли в знакомый вестибюль, в котором Юрий
нередко играл еще ребенком, — но не настолько часто, чтобы его запомнили
равнодушные и подобострастные служащие, — оказалось, что молодой человек в
этом отеле не жил, а только оставил большую пачку итальянских денег и
внушительную стопку международных кредитных карточек. На беглом итальянском,
время от времени прерываемом легким кашлем, он объяснил портье, что ему нужен
номер-люкс. Все это время он стоял в обнимку с Юрием, поскольку сохранять
вертикальное положение без посторонней помощи просто не мог, поэтому давать
какие-либо объяснения по поводу присутствия малолетнего провожатого было
совершенно излишне.
Едва Юрий доставил его до кровати, как тот сразу потерял
сознание и пролежал неподвижно довольно долгое время. От него исходил
специфический теплый запах, а глаза его то лениво открывались, то закрывались.
Юрий заказал в номер бульон, хлеб, масло и вино. Он не знал,
что еще можно было сделать для этого человека. Мужчина лежал на кровати,
улыбаясь, как будто нашел в манерах Юрия нечто особо привлекательное. Мальчику
было знакомо это выражение лица. Так часто смотрела на него мама.
Чтобы не беспокоить незнакомца дымом, Юрий удалился покурить
в ванную.
Когда принесли бульон, он покормил мужчину с ложечки, а
после поднес к его губам стакан с вином. Ему доставляло удовольствие наблюдать
за тем, как тот ест и пьет.
Только когда немного вина пролилось на плохо выбритый
подбородок мужчины, Юрий понял, что тот был наполовину парализован. Молодой
человек, казалось, пытался пошевелить правой рукой, но безуспешно. Тогда Юрий
вспомнил, что тот тщился делать какие-то записи в блокноте и доставать деньги
из кармана в вестибюле отеля левой рукой. Возможно, поэтому он их уронил.
Покоившаяся на плече Юрия рука была безжизненной, равно как бесчувственна была
половина лица.
— Что я могу сделать для вас? — спросил Юрий на
итальянском. — Может быть, позвать врача? Ведь вам нужен врач? Где ваша
семья? Скажите, как с ней связаться?
— Поговори со мной, — ответил мужчина на
итальянском. — Побудь со мной. Не уходи.
— Поговорить? Зачем? Что я могу вам рассказать?
— Расскажи мне какие-нибудь истории, — ласковым
тоном продолжал мужчина на итальянском. — Расскажи, кто ты такой. Откуда
родом? И как тебя зовут.
