Он замолчал и задумался, словно мысленно решая какую-то
трудную задачу. Потом выдвинул ящик стола, вытащил оттуда большой желтый
блокнот с разлинованной бумагой, небрежно исписанной каракулями, и, достав из
кармана ручку, начал царапать в нем нечто непостижимое для постороннего глаза,
все время что-то бормоча себе под нос и время от времени покашливая, словно
прочищая горло.
Поняв, что Митчелл так глубоко ушел в себя, что стал
безнадежен как собеседник, Ларкин решил вернуть его к действительности.
— Роуан говорила о каком-то постороннем вмешательстве
во время родов. Не знаю, о каком именно — термическом или химическом. Она
толком не объяснила, что имела в виду.
— Ну, — не отрываясь от своей писанины,
пробормотал Митчелл, запустив свободную руку в густую гриву прямых
волос. — Без термического воздействия, разумеется, не обошлось. Что же
касается химического, то оно было просто огромным. На полученных мною обрывках
ткани присутствовала еще какая-то жидкость, причем в больших количествах. Она
похожа на молозиво. Ну, знаешь, это субстанция, которая предшествует появлению
у женщин грудного молока. Однако по составу присланная жидкость отличалась от
молозива — она оказалась более густой, с более высокой кислотностью, чем
молоко, и, подобно ему, содержала множество питательных веществ, но совершенно
другого состава. В этой жидкости оказалось гораздо больше лактозы. Что же
касается постороннего вмешательства, то оно и в самом деле имело место. Но
трудно сказать, откуда оно исходило.
— А не могло оно иметь паранормальную природу? Нечто
вроде психоэнергии?
— Надеюсь, ты задаешь мне этот вопрос в частном
порядке? И не сообщишь о нашем разговоре в «Нэшнл инквайер», когда выйдешь
отсюда? Тогда я отвечу, что да, вполне вероятно наличие некой психоэнергии. Мы
с тобой оба знаем, что можно измерить теплоту, исходящую от ладоней людей,
обладающих так называемым даром целительства. Да, это может быть психоэнергия.
Господи, Ларкин, мне позарез необходимо найти Роуан вместе с ее ребенком. Я не
могу вот так просто сидеть здесь и…
— Именно это от тебя и требуется. Просто сидеть здесь и
следить, чтобы с этими образцами ничего не произошло. Продолжай изучать ДНК
этого существа. А я позвоню тебе завтра из Нового Орлеана. И сообщу о решении
Майкла Карри — даст он согласие на обследование своей крови или нет.
Ларкин встал и взял свой портфель, собираясь уходить.
— Погоди минутку, — остановил его Митчелл. —
Ты что-то говорил о Нью-Йорке. О том, что там остался еще какой-то материал.
— Ах да, Нью-Йорк. Чуть не забыл. Во время родов Роуан
потеряла очень много крови. Потом встал вопрос об исчезновении Роуан. Это
произошло на Рождество. Коронер в Новом Орлеане собрал все возможные
судебно-медицинские улики и переправил их в Нью-Йорк, в Международный центр
генетических исследований.
— О Господи. Наверно, они умом тронутся.
— Не знаю, пытался ли кто-нибудь вообще свести воедино
полученные результаты анализов. Пока что семье приходят весьма разрозненные
сообщения, в целом подтверждающие то, что ты уже выяснил. А именно: генетические
аномалии у матери и ребенка, избыточное количество гормонов роста, другой тип
ферментов. Но ты оставил их далеко позади. Потому что в твоем распоряжении были
рентгенограммы и результаты исследования костей.
— Ее родные держат тебя в курсе дела?
— О да. С тех пор как убедились, что я действительно
разговаривал с Роуан. Она сообщила через меня кодовое слово, чтобы они могли
профинансировать твою работу. Так вот, как только они поняли, что я последний
человек, который беседовал с Роуан, пусть даже по телефону, они охотно
согласились на совместное сотрудничество. Вряд ли они понимают всю глубину
проблемы. И, боюсь, прекратят сотрудничество, как только я им все изложу. Но
пока они готовы на все, лишь бы найти Роуан. Они очень пекутся о ее судьбе. И
даже обещали встретить меня в аэропорту. Кстати говоря, мне уже пора выходить,
иначе я могу опоздать на самолет.
Торопливо обойдя вокруг стола, Митчелл проводил Ларкина в
полутемный коридор, вдоль которого тянулся длинный ряд ламп.
— А что именно находится в Нью-Йорке? То же самое, что
и у меня?
— Там намного меньше материала, чем у тебя, —
ответил Ларкин. — За одним только исключением. В их распоряжении осталась
плацента.
— Я должен ее получить.
— Ты ее получишь. Родственники предоставят тебе эту
возможность. Как я уже говорил, в Нью-Йорке пока что никто не собрал
разрозненные данные в общую картину. Но над этим вопросом работает группа
ученых.
— Что ты имеешь в виду? Где?
Остановившись у двери, ведущей во второй коридор, Ларкин
взялся за круглую дверную ручку.
— У Роуан есть друзья в организации под названием
Таламаска. Это организация, объединяющая ученых-историков. У них имеются
материалы, взятые с места рождения ребенка, а также с места исчезновения Роуан.
— Правда?
— Да. Не знаю, к каким заключениям они пришли. Знаю
только, что организация проявляет чрезвычайно большое внимание к истории
семейства Мэйфейр. Такое ощущение, что у них к этому делу какой-то особый
интерес. С того дня, как я вступил в сотрудничество с семьей Роуан, они стали
звонить мне днем и ночью. Завтра утром в Новом Орлеане у меня назначена встреча
с одним из их представителей — Эроном Лайтнером. Постараюсь у него выяснить, не
узнали ли они что-либо еще.
Ларкин открыл дверь и направился в сторону лифта. Митчелл
неуклюже и торопливо засеменил вслед за ним. Выглядел он при этом по
обыкновению смущенным и рассеянным. Ларкин нажал кнопку вызова лифта, и вскоре
перед ними открылись двери кабины.
— Пора, старик, — произнес Ларкин. — Не прочь
отправиться со мной?
— Еще чего! Я возвращаюсь в лабораторию. Но если ты мне
не позвонишь завтра…
— Непременно позвоню. Обещаю. А пока это все нужно
держать…
— За семью замками. А разве в Институте Кеплингера есть
что-нибудь, что не является чрезвычайно секретным? Здесь тайна на тайне сидит и
тайной погоняет. Так что насчет этого можешь быть совершенно спокойным. К моему
компьютеру ни у кого нет доступа, кроме меня. А без доступа никто не сможет
прочесть ни одного файла. Так что не волнуйся. Для Института Кеплингера это в
порядке вещей. Когда-нибудь я расскажу тебе, какие у нас тут приключались
истории, но, разумеется, с измененными именами и датами.
— Вот и умница. Я позвоню тебе завтра.
Ларкин взял Митчелла за руку.
— Не оставляй меня в неведении, Ларкин. Этот тип может
спариваться с Роуан! И если это произойдет…
