— Что ж, постараюсь выполнить вашу просьбу, —
начал свой рассказ профессор. — История этого края восходит ко временам
Древнего Рима. Тогда здесь, в горах, поклонялись языческим богам. Однако
название Доннелеит происходит от имени одного древнего клана, некогда здесь
проживавшего. Клан Доннелеит имел как шотландские, так и ирландские корни.
Члены его были потомками ирландских миссионеров, которые во времена святого
Брен-дана распространяли по всему миру свет Христова учения. И, разумеется, еще
прежде римлян здесь, наверху, поселились пикты. Согласно старинным преданиям,
они построили в Доннелейте свой замок, потому что языческие боги благословили
это место. Теперь, вспоминая об языческих богах, мы непременно вспоминаем о
пиктах. Они жили в высокогорной части Шотландии, и клан Доннелеит, возможно,
ведет свое начало именно от них. Об отношениях язычества и католической церкви
вы, уверен, знаете не хуже моего.
— Католические храмы воздвигались на месте языческих
святилищ, дабы не оскорблять бытующих среди народа верований и подчеркнуть их
связь с новой религией, — блеснул я своей осведомленностью.
— Именно так, — одобрительно кивнул
профессор. — Но даже в хрониках древних римлян упоминаются повергающие в
ужас события и явления, связанные с этой долиной. Там говорится о некоем
грозном племени, члены которого подобны неразумным детям и в то же время
отличаются беспримерной жестокостью. Якобы если позволить этому племени
покинуть долину, оно опустошит мир. Полагаю, речь здесь идет об особо зловещей
разновидности так называемого маленького народа. Вы, несомненно, слышали о
маленьком народе. Предупреждаю вас, над ним ни в коем случае не следует
смеяться.
Тем не менее сам профессор улыбнулся и продолжал:
— Однако же убедительных свидетельств, позволяющих
утверждать, что этот загадочный народ существовал в действительности, не
сохранилось. Как бы то ни было, еще до преподобного Вида племена, проживающие в
горах Шотландии, образовали клан Доннелейт. У Вида мы уже находим сообщение о
христианском храме, возведенном в долине.
— А как назывался этот храм? — спросил я.
— Его название мне неизвестно. У Вида, насколько я
помню, оно ни разу не упоминается. Одно можно сказать с уверенностью: храм
получил имя в честь какого-нибудь христианского святого, который, как вы уже
догадались, прежде был язычником. Конечно, вы слышали легенды о могущественных
древних правителях, потрясенных внезапным божественным откровением и принявших
крещение. Потом, разумеется, они обретали способность творить чудеса. В те
времена кельты и пикты обязательно требовали от своего бога многочисленных
чудес.
Вы, разумеется, знаете, что римляне так никогда и не сумели
подчинить себе горцев. Не преуспели в этом и ирландские миссионеры. Римские
правители запретили своим солдатам входить в долину и занимать ближайшие к ней
острова. Отчасти это было связано с крайней распущенностью и развратностью
местных женщин. Позднее горцы приняли католичество и стали самыми что ни на
есть рьяными последователями этой веры. За веру они были готовы сражаться до
смерти. Однако основные постулаты католичества они понимали, скажем так,
своеобразно. И в этом таились причины их гибели.
— Будьте столь любезны, поясните вашу последнюю мысль
несколько подробнее. Какая связь между католичеством и печальной судьбой
жителей долины? — спросил я, подливая своему ученому собеседнику портвейна
и разглядывая пергаментную карту, которую он развернул на столе.
Профессор сообщил, что это факсимильная копия, которую он
собственноручно снял с оригинала, хранящегося в Британском музее.
— Город достиг своего максимального расцвета где-то в четырнадцатом
веке, — продолжил он свой рассказ. — Мы располагаем документальными
свидетельствами того, что он являлся крупным торговым центром и портом, —
в те времена озеро было судоходным. Согласно преданиям, собор, возведенный в
долине, представлял собой впечатляющее зрелище. Вы поняли, что сейчас я имею в
виду вовсе не тот храм, о котором упоминает Вид, а колоссальный готический
собор, строившийся в течение нескольких веков, причем, несомненно, при самой
активной поддержке клана Доннелейт. Члены этого клана из поколения в поколение
хранили преданность святому, который дал свое имя храму. Этого святого они
считали покровителем всех шотландцев. И непоколебимо верили, что ему предстоит
стать спасителем нации. Если вас интересует описание святилища, на месте
которого был воздвигнут храм, — продолжал профессор, — то сведений
сохранилось не так уж много и никто не взял на себя труд собрать их воедино и
досконально исследовать.
— Я обязательно этим займусь, — заверил я.
— Возможно, вы сумеете выполнить это благое
намерение, — усмехнулся профессор, — но только если собираетесь
остаться здесь на десятилетия. Однако вам лучше подняться наверх, в долину, и
увидеть остатки былого великолепия. Там, в горах, сохранился древний замок,
каменный круг языческого святилища, фундаменты городских домов, сейчас почти
полностью заросшие травой, и жалкие развалины собора.
— Но почему собор был разрушен? И что вы имели в виду,
когда говорили о том, что религиозные убеждения здешних жителей таили в себе
погибель?
— Католики-горцы никому не желали подчиняться, —
пояснил профессор. — Ни Генриху Восьмому, который попытался обратить их в
лоно протестантской церкви, узаконившей его брак с Анной Болейн, ни великому
реформатору Джону Ноксу. Именно Джон Нокс — или его последователи — и погубили
их.
Я опустил веки и тотчас увидел собор во всем его величии.
Перед моим внутренним взором заплясали языки пламени, бегущие по высоким
каменным стенам, я услышал, как трескаются от жара разноцветные витражные окна.
Вздрогнув, я поспешил открыть глаза.
— Вы на редкость странный человек, — заметил
профессор. — В ваших жилах течет ирландская кровь, не так ли?
Я кивнул и назвал ему имя своего отца. Профессор был изумлен
до крайности. Разумеется, он помнил Тирона Макнамару, великого певца. Но он и
думать не думал, что о нем помнит кто-нибудь еще.
— Неужели вы его сын?
— Да, — снова кивнул я. — Но продолжайте,
прошу вас. Каким образом последователи Нокса уничтожили Доннелейт? И еще.
Расскажите о витражных окнах. В соборе ведь были дивные витражные окна, правда?
Откуда они взялись?
— Цветное стекло для витражей делали прямо
здесь, — сказал профессор. — В двенадцатом и тринадцатом веках
францисканские монахи, прибывшие из Италии, открыли горожанам секреты его
производства.
— Францисканские монахи из Италии? Так, значит, влияние
ордена Святого Франциска Ассизского распространилось и на это горное
захолустье?
