Он ушел, оставив меня в старом запущенном саду, заросшем
пурпурным вьюнком и травой, среди которой то тут, то там виднелись трепещущие
нежные розовые лилии. Среди деревьев я отыскал поросший зеленым мхом грот, а в
нем — статую Девы Марии. Порывы ветра становились все более яростными и
неистовыми. Теперь уже не только деревья, но даже лилии пригибались к земле,
словно по ним прогуливался великан в тяжелых сапогах. Для того чтобы устоять на
ногах, мне пришлось обхватить ствол ближайшего дерева. Однако на губах моих
играла довольная улыбка.
— Ну, на что ты еще способен? — насмешливо спросил
я. — Неужели ты думал меня напугать, осыпав с ног до головы листьями? Если
хочешь, можешь низвергнуть с небес потоки дождя. Я не боюсь промокнуть
насквозь. Приду домой и переоденусь в сухое, только и всего. Так что давай,
старайся, покажи свою мощь, придумай что-нибудь действительно впечатляющее.
Я ждал. Деревья перестали раскачиваться и неподвижно застыли
— ни один лист на них не шелохнулся. Несколько крупных капель дождя упало на
вымощенную кирпичами дорожку. Я наклонился и поднял одну из лилий — цветок был
помят и стебелек его сломан.
А потом до меня донесся тяжелый вздох, а следом за ним
раздались приглушенные всхлипывания. Вокруг стояла тишина, и звуки эти я
воспринял лишь внутренним слухом. Горестные, отчаянные рыдания эхом отозвались
в моей душе.
В них ощущалась не только неутолимая печаль. Они были
исполнены гордости и достоинства. И таинственной глубины, ужаснувшей меня куда
сильнее, нежели улыбочки и страшные гримасы, которые некогда корчил дух,
рассчитывая меня испугать. Печаль проникала в мою душу и смешивалась с
неизъяснимым блаженством.
На ум мне неожиданно пришли латинские слова молитв, никогда
прежде не знакомых. Однако они срывались с моих губ легко и свободно, как у
священника, произносящего литанию. Я слышал голоса труб. Я слышал колокольный
перезвон.
— Это погребальная песнь дьяволу, — раздался в
моем сознании незнакомый голос— В канун Рождества все колокола звонят, чтобы
изгнать из долины демонов, напугать маленький народ!
И вдруг тучи рассеялись. Небо вновь стало прозрачно ясным. Я
стоял в безмятежно замершем саду, совершенно один. А вокруг шумел Новый Орлеан,
самый обычный южный город, и лучи полуденного солнца наполняли воздух зноем.
Священник выглянул из дверей своего дома.
— Merci, Mon Реге
[38]
. — Я слегка
коснулся шляпы, повернулся и пошел прочь из сада.
По залитым ярким солнечным светом улицам Садового квартала
разгуливал легкий ветерок. Я неторопливо дошел до особняка на Первой улице. На
ступенях крыльца сидела моя обожаемая крошка Мэри-Бет, а рядом, как всегда,
маячила фигура Лэшера, прозрачная, воздушная, невидимая постороннему взгляду.
Похоже, они были рады встрече со мной.
Глава 18
Яркие электрические фонари превращали автозаправочную
станцию в островок света посреди болотистой равнины. Единственная телефонная
будка представляла собой подобие прозрачной пластиковой раковины с
хромированным аппаратом внутри. Крошечные квадратные кнопки расплывались у нее
перед глазами. Ей никак не удавалось разобрать, какие цифры на них написаны, и
прошла целая вечность, прежде чем она сумела набрать номер.
Ей ответил сигнал «занято».
— Пожалуйста, попробуйте еще раз, — взмолилась
она, обращаясь к оператору. — Мне необходимо дозвониться в
«МэйфейриМэйфейр». Там многоканальный телефон, несколько линий. Прошу вас, не
вешайте трубку. Сообщите им, что это очень срочный звонок от Роуан Мэйфейр.
— Мэм, этот номер занят, и они отказываются прервать
разговор. Говорят, что слышат такие требования каждую минуту и что выполнить их
совершенно невозможно.
Водитель грузовика забрался в кабину. До Роуан донесся рокот
мотора. Знаком попросив водителя подождать, она торопливо продиктовала
оператору домашний номер.
— Пожалуйста, наберите… вот этот… Я не могу… Я не в
состоянии прочесть цифры…
Боль вновь резанула по животу, словно железным обручем
охватила и сжала всю нижнюю часть туловища. Спазмы во время менструаций были
сущей ерундой в сравнении с этой болью. Никогда прежде она не испытывала ничего
подобного.
«Майкл, пожалуйста, ответь. Майкл, прошу тебя…» — мысленно
твердила она.
Бесполезно. Гудки, гудки, гудки…
— Мэм, мы звонили уже двадцать раз.
— Поймите, мне необходимо связаться… хоть с кем-нибудь.
Прошу вас, для меня это очень важно. Продолжайте набирать номер снова и снова.
Скажите им, что…
Телефонистка уже собиралась возразить, но оглушительный рев
грузовика заглушил все прочие звуки. Облако выхлопных газов вырвалось из трубы
под кабиной.
Обернувшись, она пошатнулась, трубка выскользнула из пальцев
и упала на пластиковую подставку. Водитель устал ждать странную пассажирку и
нетерпеливо махал рукой, делая ей знаки подойти.
«Мама, помоги мне. Мама, где отец?»
«Все в порядке, Эмалет. Тебе не о чем беспокоиться. Прошу
тебя, уймись и поменьше двигайся. Потерпи еще немного».
Роуан сделала несколько довольно твердых шагов в сторону
грузовика, но уже в следующую минуту земля внезапно ушла у нее из-под ног и она
рухнула на грязный асфальт, больно ударившись о него коленями и чувствуя, что
вот-вот потеряет сознание.
«Мама, мне страшно».
— Держись, девочка. Держись, — уже вслух
произнесла она, упираясь вытянутыми руками в асфальт, чтобы сохранить
равновесие. Слава Богу, от падения пострадали, кажется, только колени. Двое
мужчин уже бежали к ней от бензозаправки. Шофер тоже выскочил из кабины грузовика
и бросился на помощь.
— Вам плохо, леди? — спросил он, склонившись над
ней.
— Нет. Все в порядке. Я всего лишь оступилась. Ничего
страшного. — Она взглянула в его встревоженное лицо. — Нам надо
спешить.
На самом деле без посторонней помощи ей бы ни за что не
подняться. Встав, она тяжело оперлась на руку водителя. Закатное небо над
равниной было багровым и зловещим.
— Ну что, так и не дозвонились?
— Нет. Но сейчас нам пора ехать.
— Леди, мне нужно заехать в Сент-Мартинвиль.
Обязательно. Там я должен забрать…
— Да, да, я поняла. Оттуда я и позвоню. А сейчас
поехали, поехали отсюда скорее. Мы и так потеряли слишком много времени.
