Я вскочил с постели, бросился к столу и торопливыми
каракулями записал все, что подсказала мне память. За этим занятием и застал
меня Лэшер. Изнуренный недавними приключениями, он был не в силах принять
видимое обличье, и голос его прозвучал устало и слабо.
— Что это ты делаешь, Джулиен?
— То же самое я могу спросить у тебя, — отрезал
я. — Надеюсь, минувшей ночью ты неплохо повеселился?
— Да, Джулиен. Очень даже неплохо. Мне хотелось бы
проделать это вновь. Прямо сейчас. Но я слишком слаб.
— Ничего удивительного. Я тоже чертовски устал. Иди
отдыхай. У нас еще будет время заняться этим…
— …Как только мы восстановим силы, — подхватил он.
— Хорошо, будь по-твоему, чертяка.
Я сунул исписанные листы бумаги в ящик стола, вновь
растянулся на постели и моментально провалился в глубокий сон.
Когда я вновь открыл глаза, все вокруг заливал яркий
солнечный свет. Я отчетливо сознавал, что во сне вновь побывал в соборе. Я
прекрасно помнил и круглое окно-розетку, и изображение святого, вырезанное на
крышке гробницы, и ласкающее слух пение…
«Что все это означает? — недоумевал я. — Неужели
мой демон на самом деле святой? Нет, это невозможно. Или же он падший ангел, в
наказание низвергнутый в ад?»
Я терялся в догадках. А что, если он служил какому-нибудь
святому, служил верой и правдой, но потом… Что же произошло потом?
В одном у меня не было ни малейших сомнений: все эти
воспоминания принадлежали смертному. Призрак хранил память о днях, когда имел
плоть; завладев моим телом, он наделил меня своими воспоминаниями. Возможно, из
всех людей, живущих на свете, одному лишь мне дано постичь их смысл.
Разумеется, призрак знал, что воспоминания о его прошлом станут моими. Дело в
том, что он не способен мыслить самостоятельно и для этой цели обычно
использует нас, смертных. О том, что произошло и каков смысл всего этого, дух
узнает лишь в том случае, если я ему расскажу.
И тогда в голове моей родилась идея. Каждый раз, после того
как дух посетит мою плоть, я буду стараться вспомнить все, что доведется
испытать. И как можно подробнее. Если мы с призраком станем единым целым, я в
конце концов неизбежно узнаю о нем всю правду. Ибо только правда позволит мне
вырваться из-под его власти.
«Ты злобный, жадный дух! — с досадой думал я. — Ты
хочешь во что бы то ни стало вновь получить живую плоть. Но ты не имеешь на это
ни малейшего права, наглый ублюдок. Ты уже жил. И не настолько ты мудр, чтобы
жить вечно. Так что убирайся в ад, где тебе самое место».
И я вновь забылся сном. Усталость моя была так велика, что я
проспал практически весь день.
А вечером отправился в Ривербенд. Созвав музыкантов, я
приказал им играть «Дикси» и уединился с матерью, чтобы рассказать ей обо всем,
что случилось, и поделиться своими соображениями и планами. Как и следовало
ожидать, я не нашел у нее понимания. Более того, она выразила крайнее
недовольство моим поведением.
— Прежде всего, он всемогущ и живет с незапамятных
времен, — заявила Маргарита.
— Ну и что? — возразил я.
— К тому же, если ты что-то против него замыслишь, он
сразу догадается. И убьет тебя.
— Возможно.
С той поры я отказался от всяких откровений с матерью.
Насколько я помню, я вообще перестал с ней разговаривать. Впрочем, едва ли она
это заметила.
Я отправился в детскую. Разумеется, дух ошивался возле
колыбели. Я видел его всего лишь мгновение, однако успел разглядеть, что он
одет в точности как я, но костюм его по-прежнему покрыт грязью. Ну не идиот ли?
Я не удержался от улыбки.
— Хочешь войти в меня сейчас? — спросил я.
— Нет, я должен побыть с ней, моей милой
девочкой, — ответил он. — Посмотри, как она красива. Она унаследовала
все твои способности к колдовству. И не только твои, но и все
сверхъестественные силы, что передавались в вашей семье из поколения в
поколение. Подумать только! Ведь я едва не погубил тебя. Хорошо, что этого не
случилось.
— Никогда не знаешь, кто тебе пригодится, не так ли? Ну
и что, интересно, тебе удается узнать, находясь внутри меня?
Долгое время дух хранил молчание. И вдруг вновь предстал в
видимом обличье, и вновь всего лишь на краткое мгновение. Точная моя копия, он
смотрел на меня с улыбкой и даже попытался рассмеяться, однако с губ его не
сорвалось ни звука, а потом он исчез. Но я видел теперь, что в искусстве
подражания он достиг новых высот и укрепился в своем пристрастии к моему
облику.
Я вышел из детской. Теперь я знал, что делать и как себя
вести. Пока Лэшер будет занят малышкой, я получу возможность тщательно
обдумывать ситуацию и свои дальнейшие шаги. И еще. Необходимо и впредь
позволять духу входить в меня, когда он того пожелает, и владеть моим телом как
можно дольше.
Так проходили месяцы. В первый день рождения Мэри-Бет мы
устроили грандиозный праздник. Для города вновь наступила пора процветания и
благоденствия. Мрачные тени войны окончательно развеялись. Люди умножали свои
капиталы и вовсю сорили деньгами. Новые роскошные особняки росли как грибы.
Дух входил в мое тело примерно раз в неделю.
Более частые переселения не в силах был выдержать ни я, ни
он. В течение четырех или пяти часов он безраздельно владел моей плотью, а
потом — раз! — и я мгновенно возвращался в собственное тело. Правда, иной
раз моя покинутая призраком оболочка оказывалась в самых неожиданных местах.
Бывало и так, что я обнаруживал ее в одной постели с каким-нибудь мужчиной.
Если говорить о его вкусах и пристрастиях, то они были не менее разнообразны,
чем мои собственные.
Так мы и жили. Совместное наше существование ничуть не
напоминало историю доктора Джекила и мистера Хайда. Пребывая в моем теле, дух
производил на всех и каждого неотразимо приятное впечатление. Многим он казался
едва ли не ангелом. «Дорогой, прошлой ночью ты был так мил, — то и дело
слышал я от какой-нибудь из своих любовниц. — И спасибо за этот чудесный
жемчуг». — «Какой еще жемчуг?» — недоумевал я.
