Начальник станции дунул в железнодорожный свисток.
— Предлагаю вам всем принять предложение брата, — предложил профессор. — Посмотрим на то, что он собрался нам показать, а потом уже будем делать выводы. Согласны?
Сабин кивнул. К нему сразу присоединились остальные.
Профессор поглядел на младшего Мориарти, словно директор школы на новенького учителя: вот, мол, как следует утихомиривать расшумевшихся мальчишек. Наш хозяин явно разозлился. Из троих братьев он хуже всех умел командовать… Начальник станции — должность явно менее почётная, чем полковник или профессор. Интересно, может, она как раз и подходит младшему Мориарти? Выше головы не прыгнешь.
Профессор вывел всех на платформу, его брат вышел последним.
Вокруг станции сгустился туман, и железнодорожные колеи превратились в молочные реки. Пахло чем-то вроде серы… Запах этот ассоциируется у меня в первую очередь с оружием, а не с адским пламенем. Я чуял разлитую в воздухе опасность. Станция Фэл-Вэйл стала похожа на крепость, готовую к нападению врага. Остальные столпились у края платформы, а я неторопливо подошёл к сваленному в кучу багажу, аккуратно достал ружьё и небрежно зажал его под мышкой. Всегда приятно иметь под рукой заряженную винтовку.
— Что находится на том конце туннеля? — поинтересовался Лукас.
— Оловянные рудники, — отозвался младший Мориарти. — Днём в Тарлетон и из Тарлетона постоянно следуют составы, нагруженные рудой. Но ночью шахтёры спят.
— Этот так называемый червь днём таится в шахте, а по ночам вылезает наружу? — уточнил Сабин. — Вы так полагаете?
— Не просто полагаю. По нему можно сверять часы.
Все повернулись в сторону туннеля. Ничего не видно — лишь темнота да туман.
В варьете фокусник обычно пытается привлечь ваше внимание к милашке в трико или к волшебной палочке… и именно в этот момент следует смотреть совсем в другую сторону. Только тогда вы и увидите, как именно делается трюк. Пока вся честная компания сверлила глазами туннель, я осматривал полустанок и окрестности. Где-то тут скрывается фальшивый Карнаки. А ещё женщина-кондуктор, вооружённая метательным ножом. В тумане спрятаться легче лёгкого.
— Слышите? — Лукас поднёс ладонь к уху.
Из туннеля донёсся какой-то шум — шипение, гудение, грохот. Черви обыкновенно ведут себя гораздо тише. Даже исполинские черви. Ещё сильнее запахло порохом.
— Духи… — затянул было старую песню пастор.
— Тише, Гуго, — отрезала мадам Валладон. — Бросьте уже прикидываться.
Дун поник.
Шум становился всё громче.
— Что-то движется по рельсам? — спросил Сабин. — Поезд, hein?
[20]
На поезд это было совсем не похоже.
— Смотрите… — показал пальцем Лукас.
Далеко в тумане вспыхнул огонь. Он приближался с такой скоростью, какую вряд ли можно было ожидать от создания, лишённого ног и колёс.
Я поднял ружьё. Кто бы ни спешил к нам из темноты, чудовище получит пулю между глаз, если у него, конечно, есть глаза.
Ухмыляющийся Мориарти-младший потрясал часами. Его явно порадовала реакция собравшихся. Профессор сделал шаг назад и нетерпеливо притопнул ногой.
Я почувствовал на шее острое холодное лезвие. Какая-то женщина, прижавшись к моей спине, аккуратно вынула винтовку у меня из рук и вывернула мой правый локоть.
Гречанка, разумеется. Я не шевелился.
Наконец червь вылетел из туннеля…
…и промчался мимо платформы, оставив за собой след в озере тумана.
Он не был белым. Вокруг него распространялось зловоние. Его нутро пылало.
Механическое приспособление!
Окрестные поля вдруг озарила вспышка пламени. Я непроизвольно моргнул. На луг, через который проходила железная дорога, обрушились пылающие потоки. Какой-то старый сарай моментально сгинул в огне. В разные стороны с диким блеянием и рёвом ринулись горящие овцы. Бочка с водой разлетелась на кусочки.
Червь остановился. Его было превосходно видно в отсветах пожарища. Из похожих на брандспойты пушек капала на землю огненная жидкость. Дракона покрывала броня — гигантские чешуи, составляющие подобие гибкого панциря. Большой пуленепробиваемый сородич того костюма из папье-маше.
Боевой поезд! Наземный дредноут!
«Охотники на призраков» переговаривались на разных языках. Я наконец-то понял, какова их истинная профессия.
— Англия не должна в одиночку владеть им, — сказал Сабин. — Это будет катастрофой для всего цивилизованного мира.
— Итак, Франция сказала своё слово, — кивнул начальник станции. — Я могу расценивать это как ставку?
Француз кивнул.
— Благодарю вас, месье де ла Me. А что скажет Германская империя? Фрейлейн фон Гофмансталь, вы и герр Оберштейн сделаете предложение?
Мадам Валладон (вернее, Эльза Гофмансталь) посовещалась со святым отцом (вернее, печально известным шпионом Гуго Оберштейном) и кивнула. Они наконец перестали притворяться, что незнакомы, и отбросили фальшивые личины. Слава богу, а то без умолку болтающий о духах пастор уже успел порядком мне надоесть.
— Мистер Лукас, вы обычно работаете на себя. А в данном случае представляете русского царя? — поинтересовался младший Мориарти.
— Берите чуть восточнее, старина. В Японии тоже есть император. И весьма цивилизованный… И железные дороги там строят, очень современная страна.
Здесь собрались чёртовы иноземные шпионы! Я и сам несколько раз участвовал в этой занимательной игре. Причём работал на разные государства. Патриот лжёт и подличает на благо родины — что может быть увлекательнее?
— Значит, царя представлял Карнаки? — уточнил начальник станции.
— Джеймс, он сам по себе, — вмешался профессор. — Если бы ты хоть немного пораскинул своим умишком, то сразу бы это понял. Он самозванец среди самозванцев. Настоящий фальшивый Карнаки сейчас лежит в чемодане в бюро находок Паддингтонского вокзала.
— Брось, Джеймс. Всё идёт как надо.
— Да? Почему же тогда мисс Кратидес приставила нож к горлу моего человека?
Все оглянулись на нас.
— Не обращайте на меня внимания. — Я весело помахал им свободной рукой. — Умоляю, продолжайте. Впрочем… Мистер Оберштейн, давно хотел вам сказать: когда вы представляетесь, то по привычке щёлкаете каблуками и только потом одёргиваете себя. Английским священникам это несвойственно. Решите продолжить… хм, театральную карьеру — подумайте об этом на досуге.
Фальшивый пастор в сердцах сплюнул на платформу. Ещё один нехарактерный для священника поступок.
Эльза фон Гофмансталь достала револьвер (как же ей не терпелось это сделать весь вечер) и принялась наставлять его на окружающих, но никто не обратил внимания.
