Мы почему-то выбрали первый из предложенных вариантов.
III
Паровоз увозил нас всё дальше от Лондона, а профессор погрузился в раздумья.
Мориарти мог не разговаривать неделю кряду, а потом наконец устранял какого-нибудь досадливого человечишку, мешающего осуществлению хитроумного плана, и ударялся в почти болезненное веселье. Приступы меланхолии настигали его внезапно, словно летняя гроза, но в результате осмелившийся перейти ему дорогу глупец всегда терпел сокрушительное поражение.
Стоит ли напоминать о Невиле Эйри Стэнте, бывшем королевском астрономе? Но даже Союз красных меркнет на фоне участи, постигшей Фреда Порлока: мы судили его нашим персональным судом в подвале на Кондуит-стрит и признали виновным в особо тяжком преступлении — продаже информации о делах фирмы сторонним лицам. По сравнению с карой, уготованной предателю, деяния Повелителя Загадочных Смертей показались бы милосердными. Участь Порлока послужит серьёзным предупреждением любому, кто подумает переметнуться на сторону закона.
Я часто видел, как ум Мориарти трудится над теоретическими проблемами. Мне близки игры, требующие точного расчёта, и я неплохо владею практической арифметикой, но исчисления профессора выходят далеко за рамки моих способностей. Он мог вдруг воскликнуть: «Ага!» или «Эврика!» — и начать рисовать мелом на доске человечков. При этом Мориарти утверждал, что решил загадку, не дававшую покоя нескольким поколениям учёных-болванов, а я даже не улавливал, о чём идёт речь.
Но в тот раз всё было по-другому. Профессор не изгибал по-змеиному шею, а сидел, повесив голову. И всё ещё скрипел зубами. Я решил не приставать с вопросами.
Никогда не видел его в таком состоянии. Должно быть, только семейные неурядицы могли вогнать Мориарти в настолько мрачное расположение духа. Братья представляли собой безнадёжные уравнения: сколько ни бейся, решения всё равно не будет. Мой работодатель раскрылся с новой стороны, и, признаюсь, мне стало не по себе. А я ведь, пожалуй, успел свыкнуться с другими его особенностями, которые так ужасали остальных. Какая головокружительно странная мысль. О чём это свидетельствует? Неужели знакомство с профессором превратило и меня в такого же уродца? В чудовище?
Профессор не был настроен на беседы, а я, как назло, не прихватил ничего почитать. На вокзале обычно не купишь мою любимую «Весёлую академию мистресс Пейн» или «Туземцев, которых я пристрелил» Р. Дж. Сандерса. Пришлось разглядывать других пассажиров.
Это специальный поезд, значит все они здесь по приглашению.
Что между ними общего? Молодая дама путешествует в одиночку. Подобные знакомства всегда много обещают, но зачастую разочаровывают. Ладная фигурка; девушку портят лишь пенсне и суровый взгляд. Забавный щуплый француз с напомаженными усами углубился в «Журнал общества исследователей парапсихологических явлений». В уголке пристроился пожилой священник, волосы и сутана испачканы каким-то белым порошком, на щеке старый шрам. Такое украшение заработаешь скорее на дуэли в Гейдельберге, нежели в Лампетере, читая Деяния святых апостолов. Ещё один франтоватый субъект полирует ногти и явно пытается привлечь внимание нашей единственной строгой дамы. И последний пассажир, сухопарый малый с растрёпанными волосами, не сводит с меня злобного взгляда. Я весело улыбнулся ему, но в ответ он принялся ещё усерднее сверлить меня глазами. А потом достал невероятного размера трубку и погрузился в облако едкого дыма.
— Значит, мы все направляемся в Фэл-Вэйл, — предположил я.
Да, удивительно глупое замечание. Иногда весьма полезно прикинуться законченным идиотом. Люди перестают обращать на тебя внимание и никак не ожидают обнаружить у себя за спиной с заточкой в руках.
— Именно, — тонким голосом отозвался священник. — Этот специальный поезд останавливается только там.
— Именно поэтому он и называется специальным, логично? — растягивая слова, процедил франт (порядочный англичанин не стал бы так злоупотреблять помадой для волос). — Кстати говоря, меня зовут Лукас. Эдуард. Я тоже в деле. Парапсихологические исследования.
Француз пожал плечами, пробормотал нечто вроде «nom de»
[18]
и продолжил увлечённо рисовать волнистые линии на полях статьи о природе эктоплазмы.
— Полагаю, вы наслышаны о черве из Фэл-Вэйла, — уточнил я.
— Да, — кивнул Лукас. — Думаю, мы всё о нём знаем. И именно поэтому собрались здесь.
— Мне сказали, что это не увеселительная прогулка, — вмешался сухопарый курильщик, — а серьёзное расследование.
— Вас как величать, старина? — поинтересовался Эдуард.
— Томас Карнаки.
Это имя явно произвело впечатление на француза, который снова пробормотал «nom de».
— Охотник на призраков, — заметил священник. — Это вы с успехом расследовали дело свистящей комнаты, дело невидимого коня и происшествие с обитателями бездны?
{42} Мне чрезвычайно приятно…
— В самом деле, — поддакнул я. — С удовольствием бы пожал руку знаменитому мистеру Карнаки.
— А вы?.. — вопросительно протянул Томас, не делая, однако, никакой попытки пожать мне руку.
— Себастьян Моран.
— Полковник Моран, охотник на крупного зверя, — кивнул святой отец.
Да, он, видимо, исправно читал журнал «Кто есть кто». Я ожидал, что он перечислит мои медали и убитых тигров, но нет.
Знаменитый сыщик в области потустороннего крутил в руках трубку.
— А меня зовут Курситор Дун, — продолжал меж тем пастор, по-военному коротко кивнув. — Я сам интересуюсь призраками. Любитель, так сказать. Думаю, наши друзья-духи стали жертвами предубеждений.
— Сабин, — представился француз. — Я настроен весьма скептически. Всё на свете можно объяснить при помощи логики и здравого смысла. Вы убедитесь, да, убедитесь в моей правоте. Никакого червя попросту не существует.
Преподобный Дун хотел было возразить, но Лукас его перебил.
— Мисс? — чуть приподняв бровь, обратился он к нашей даме с надеждой в голосе.
— Мадам… Мадам Габриэль Валладон, бельгийский зоолог, — отозвалась она почему-то с немецким акцентом.
Странно. Однако гораздо более странно всё же выглядел мистер Карнаки, который к мистеру Карнаки совершенно точно не имел никакого отношения. Мужчину со впалыми щеками и трубкой мог принять за известного детектива только тот, кто видел лишь ротогравюру, но я-то знал Томаса лично. Раз заснул вечером на Чейни-Уок, где знаменитый охотник на призраков долго и занудно повествовал о встрече с настырным полтергейстом из Пенджа. Я имел неосторожность захрапеть, так что меня выгнали с позором.
Потом фирма воспользовалась услугами Карнаки, когда занималась делом зада альпиниста (эту историю я никогда не поведаю миру). Нам нужно было убедить Паттерсона, инспектора из Скотланд-Ярда, что общественную уборную в Тутенсе облюбовали призраки, и Карнаки засвидетельствовал присутствие сверхъестественных сил. У него репутация самого скептически настроенного специалиста в данной области, так что его суждениям доверяют. Сравните хоть с придурковатым Флаксманом Лоу, который любое колыхание занавесок или мокрое пятно принимает за послание с того света. Нам удалось обдурить Томаса, и это один из величайших профессорских триумфов.
