Несколько гостей умоляют Селию продемонстрировать что-нибудь из ее арсенала. Сперва она отнекивается, но в конце концов сдается и, вытащив упирающуюся Тсукико в центр зала, заставляет ее внезапно исчезнуть на глазах у зрителей. Только что перед ними стояли две женщины в розовых платьях, а мгновение спустя там остается одна Селия.
Через несколько секунд раздается шум голосов из библиотеки, где Тсукико чудесным образом появляется в обвитом разноцветной гирляндой саркофаге, вертикально стоящем в дальнем углу. Она забирает бокал шампанского с подноса у оторопевшего официанта и, одарив его чарующей улыбкой, возвращается в бальный зал.
По пути ей попадаются близнецы Мюррей. Поппет учит рыжих котят взбираться ей на плечо, а Виджет тем временем изучает содержимое книжных полок, доставая один фолиант за другим. В конце концов Поппет силком утаскивает его из библиотеки, опасаясь, что он весь вечер проведет, уткнувшись в книгу.
Пестрая толпа гостей растекается по дому. Повсюду слышны болтовня и взрывы хохота. Веселье и ликование не утихают до самого утра.
Улучив минуту, когда Селия остается в главном холле одна, Марко хватает ее за руку, и они прячутся в темной нише позади сверкающей позолотой статуи. Лепестки роз трепещут, откликаясь на внезапное возмущение воздуха.
— Вообще-то я не привыкла к такому обращению, — заявляет Селия. Она отнимает руку, но не отстраняется, хотя пространство между статуей и стеной это позволяет. Каждый сантиметр ее платья окрашивается в глубокий зеленый цвет.
— Ты сейчас выглядишь так же, как при нашей первой встрече, — говорит Марко.
— Полагаю, этот цвет ты выбрал нарочно? — спрашивает она.
— Счастливое совпадение. Чандреш настоял, чтобы весь персонал был одет в зеленые фраки. К тому же я не мог знать об особенностях твоего наряда.
Селия с улыбкой пожимает плечами.
— Я никак не могла решить, что надеть.
— Ты прекрасна, — шепчет Марко.
— Спасибо, — откликается Селия, стараясь не встречаться с ним взглядом. — А ты чересчур красив. Настоящее лицо мне нравится больше.
Его черты меняются, возвращая облик, который она хранит в памяти с того самого вечера, который они провели в этом же доме, но в гораздо более уединенной обстановке три года назад. С тех пор у них почти не было возможности увидеться, за исключением нескольких мучительно мимолетных мгновений.
— Разве ты не рискуешь, показывая свое лицо, когда здесь столько народу? — спрашивает Селия.
— Я делаю это только для тебя, — говорит Марко. — Все остальные будут видеть то же, что и всегда.
Они замирают, глядя друг на друга, когда в зале появляется шумная компания. Зал наполняется их веселым смехом, но, поскольку они проходят достаточно далеко от статуи, Селия и Марко остаются незамеченными, а ее платье сохраняет зеленый цвет.
Протянув руку, Марко убирает с лица Селии выбившуюся прядь волос, заправляет за ухо и нежно проводит пальцами по щеке. Селия закрывает глаза, и ее опущенные веки трепещут, а розовые лепестки возле их ног начинают кружиться в вихре.
— Мне так тебя не хватало, — еле слышно шепчет он.
Воздух моментально электризуется, когда он, наклонив голову, нежно прикасается губами к ее шее.
В других комнатах гости внезапно начинают жаловаться на жару. Веера, извлеченные из разноцветных ридикюлей, порхают, словно крылья тропических бабочек.
Селия внезапно отстраняется. Марко не сразу понимает причину, пока на темной зелени ее платья не появляются серые облака.
— Добрый вечер, Александр, — говорит она, легким кивком приветствуя человека, который подкрался к ним так незаметно, что даже опавшие лепестки на полу не шелохнулись.
Человек в сером костюме вежливо кивает в ответ.
— Мисс Боуэн, если вы не возражаете, я хотел бы побеседовать с вашим спутником с глазу на глаз.
— Прошу меня извинить, — говорит Селия и уходит, даже не взглянув на Марко.
Сумеречно-серое платье вспыхивает цветом закатного солнца, когда она проходит мимо близнецов Мюррей, которые заставляют котят гоняться за блестящими серебряными ложечками.
— Не могу сказать, что нахожу подобное поведение уместным, — обращается к Марко человек в сером костюме.
— Так вы ее знаете, — тихо говорит Марко, провожая Селию взглядом.
Она останавливается на пороге бального зала, и ее платье становится алым, когда герр Тиссен приближается к ней с бокалом шампанского.
— Я с ней встречался. Этого недостаточно, чтобы утверждать, будто я ее знаю.
— Еще до того, как все это началось, вам было точно известно, кто она, и вы ни разу не потрудились сообщить мне об этом?
— Я не видел в этом необходимости.
Новая группа гостей появляется из столовой и проходит мимо них, взметая очередной вихрь розовых лепестков. Марко проводит человека в сером костюме через библиотеку и сдвигает в сторону мозаичное панно, приглашая продолжить их разговор в пустой игротеке.
— Тринадцать лет вы избегали меня, а теперь вам нужно поговорить? — спрашивает Марко.
— Я, в общем-то, не собирался ни о чем говорить. Мне просто нужно было прервать ваш… разговор с мисс Боуэн.
— Ей известно ваше имя.
— Это доказывает, что у нее хорошая память. Что ты хотел со мной обсудить?
— Мне нужно знать, все ли я делаю правильно, — заявляет Марко, его голос звучит глухо и бесстрастно.
— Ты достаточно преуспел, — отвечает наставник. — Ты занимаешь прочное положение, с этой позиции тебе удобно продолжать игру.
— Но я не могу быть самим собой. Сначала вы учите меня всем этим премудростям, а потом запираете здесь, вынуждая скрывать, кто я, в то время как она в центре всеобщего внимания и вольна делать то, что делает.
— Ни одна душа не верит, что она делает это по-настоящему. Они считают это обманом. Никто не думает, что она могущественнее тебя, просто она на виду, а ты нет. Дело не в зрителях. И я хочу это подчеркнуть. Ты можешь делать то же самое, что она, не выдавая при этом свое искусство за дешевый спектакль. Можешь превосходить ее в мастерстве, оставаясь в тени. Советую тебе держаться от нее подальше и постараться сосредоточиться на своей работе.
— Я люблю ее.
До сих пор, что бы Марко ни говорил, что бы ни делал, ему ни разу не удалось вызвать у человека в сером костюме хоть какие-то эмоции — даже когда он случайно на уроке поджег стол. Однако теперь на лицо учителя ложится нескрываемая грусть.
— Мне жаль это слышать, — говорит он. — В таком случае победить тебе будет гораздо труднее.
— Мы ведем эту игру уже больше десяти лет, когда же все закончится?
— Когда определится победитель.
— И когда это случится? — допытывается Марко.
