Мне пришел в голову Кларенс.
– Кажется, я знаю парня, с которым она бы прекрасно поладила.
– Она сражалась со многими стригоями в прошлом, – продолжала размышлять Мод, – может быть, у нее есть заклинания, которые покажутся тебе полезными. Ох, и какие же истории она рассказывает о них. Она была очень воинственной. Я помню, что она рассказывала, как один из них пытался пить ее кровь, – она вздрогнула. – Но, по всей видимости, у него не вышло, а ей удалось вывести его из строя.
Я замерла с чашкой в руке.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что ему не удалось?
Мод пожала плечами:
– Я не помню деталей. Может быть, у нее было какое-то защитное заклинание.
Я чувствовала, как ускоряется мое сердце, по мере того, как старое, темное воспоминание поглощало меня. В прошлом году я была захвачена стригойкой, которая пыталась пить мою кровь. Она не смогла сделать этого, якобы, потому что я была «невкусная». Причина этого до сих пор оставалась загадкой, потому что и алхимики, и морои с легкостью забыли об этом, как только появились другие неотложные дела. Но я не забыла. Это воспоминание постоянно крутилось в глубине моего сознания, этот бесконечный вопрос, что же помешало ей.
Мисс Тервиллигер, привыкшая к моим выражениям, изучала меня и догадалась, о чем я думаю.
– Если ты хочешь с ней поговорить, я организую вам встречу, – ее губы изогнулись в улыбке. – Хотя я не могу обещать, что ты узнаешь от нее что-то полезное. Она… очень избирательна в том, что рассказывать.
Мод усмехнулась:
– Это не то слово, о котором я думаю, но твое более вежливое, – она взглянула на часы своего деда и опустила свою чашку. – Что ж, тогда начнем?
Я забыла об Инес и даже об Адриане, страх охватил меня. Меньше чем за год я так далеко ушла от доктрины алхимиков, которая раньше руководила моей жизнью. У меня больше не возникало сомнений насчет моей близости к вампирам. Мне приходилось закалять себя и помнить о том, что избегание магии – это не выход, и что она причиняет вред только тогда, когда используется во вред. Члены Стеллы, так эта группа себя называла, клялись не использовать свою магию во зло, если только речь не шла о случаях защиты себя или окружающих.
Мы провели ритуал на заднем дворе Мод – вытянутом куске земли, заполненном пальмами и подснежниками. Было около 50 градусов
[1]
, что довольно мягко по сравнению с погодой позднего января в других частях страны, что здесь, однако, считалось погодой, при которой лучше носить куртку, а еще лучше – плащ. Мисс Тервиллигер говорила мне, что не важно, в чем я буду этим вечером, все необходимое мне предоставят. Необходимым же оказался плащ, сшитый из шести отрезов бархата разного цвета. Я чувствовала себя как в сказке, когда набросила его на свои плечи.
– Это наш подарок тебе, – пояснила мисс Тервиллигер, – каждая из нас пришивала свою часть. Ты будешь надевать его на официальные церемонии.
Остальные надели похожие плащи, состоящие из варьировавшегося в зависимости от численности ковена на момент их вступления числа цветных полотен.
Небо было резким, чистым и звездным, полная луна сияла как жемчужина на фоне черноты. Это было лучшим временем для того, чтобы практиковать добрую магию.
Затем я заметила, что деревья во дворе были посажены в круг. Ведьмы сформировали еще один внутри этого, напротив каменного алтаря, который был украшен ладаном и свечами.
Мод заняла позицию у алтаря и указала, что я должна встать на колени в центре круга напротив нее. Ветерок шевелил листья деревьев вокруг нас, и хотя я была больше склонна к заросшим, туманным, лиственным лесам, в момент, когда дело дошло до магических ритуалов, наличие высоких пальм и свежего воздуха казалось чем-то правильным.
Это отняло некоторое время – заставить себя обойти вокруг алтаря, а мисс Тервиллигер пришлось сотню раз заверить меня, что я не приношу присягу какому-нибудь первобытному богу.
– Ты обещаешь себя магии, – объясняла она. – Для достижения ее знаний и использования на благо мира. Это действительно обет ученого.
Так и было. Итак, я встала на колени перед Мод, которая проводила этот ритуал. Сначала она освещала меня свечой, обойдя вокруг меня. Затем она брызнула мне на лоб водой. Лепестки фиалок осыпались на землю, воздух разрезал резкий запах ладана. В некоторых традициях для обряда использовали клинки, и я была рада, что на этот раз это не так. Основным элементом было сердце человека, также как и в вампирской магии.
Но, как и морои, они не поклонялись духу. Его только недавно вновь переоткрыли, и только горстка мороев обладала этой силой. Когда я спросила мисс Тервиллигер об этом, у нее не нашлось хорошего ответа. Лучшим ее объяснением было то, что человеческая магия была привнесена из внешнего мира, где обитали физические элементы. А дух, неразрывно связанный с жизнью, уже присутствовал. По крайней мере, это было ее лучшей догадкой. Дух был загадкой, как для человеческой магии, так и для вампирской, его последствия – пугающими и неизвестными, поэтому я часто проводила бессонные ночи, волнуясь за Адриана из-за его неспособности воздерживаться от применения духа.
Когда Мод закончила со всеми элементами, она попросила меня произнести клятвы. Они были на итальянском, так как этот ковен брал свои истоки в римском средневековье. Большинство из того, в чем я клялась, соответствовало словам мисс Тервиллигер: обещание разумно использовать магию и поддерживать своих сестер по ковену. Я запомнила клятву уже давно и говорила безупречно. Когда я закончила, я почувствовала, как энергия прожигает меня насквозь, приятный гул магии и жизни, излучаемой вокруг нас. Это было мило и волнующе, я задумалась, похоже ли это на то, что чувствуют пользователи духа. Когда это прекратилось, я подняла глаза, и мир показался мне ярче и яснее, полным таким количеством чуда и красоты, какое недоступно простым людям. Я поверила тогда, сильнее, чем когда-либо, что не бывает зла в магии, если ты только сам его не навлечешь.
– Как тебя зовут среди нас? – спросила Мод.
– Иоланта, – сказала я быстро. Это означало «фиолетовый цветок на греческом» и пришло ко мне после всех разговоров Адриана об искрах фиолетового в моей ауре.
Мод протянула ко мне руки и помогла встать.
– Добро пожаловать, Иоланта.
А затем, к моему удивлению, она тепло обняла меня. Остальные, нарушив круг теперь, когда церемония закончилась, последовали ее примеру, оставив мисс Тервиллигер последней. Она обнимала меня дольше остальных, и более удивительным, чем все, что я видела сегодня, были слезы в ее глазах.
– Ты будешь творить великие дела, – сказала она мне отчаянно. – Я так горжусь тобой,
больше, чем любой дочерью.
– Даже после того, как я сожгла ваш дом? – спросила я.
