— Как по-вашему, он практичный человек или легкомысленный?
Коулмэн добродушно пожал плечами:
— Когда у человека есть деньги, ему не обязательно быть практичным. Не так ли? До этого я никогда не слышал, чтобы он занимался бизнесом. Когда я познакомился с ним в Риме, он проходил где-то курс изящных искусств и рисовал понемногу.
— Насколько я понял, мистер Коулмэн, вы тоже художник? Рим прекрасный город для художника, не правда ли?
— О да! Когда-то я был инженером и очень устал от нью-йоркской жизни.
— В Риме у вас собственная квартира?
— Да, небольшая. В Трастевере. Когда у меня бывают гости, они остаются ночевать на софе в гостиной.
— И вы зарабатываете достаточно своими картинами?
— Не вполне. Но как-то все же управляюсь. Я еще подрабатываю изготовлением рамок, и это дает мне постоянный доход. Знаете ли, многие художники подрабатывают этим. Иногда этим можно даже заработать больше денег, чем живописью.
Зордай улыбнулся, потом поднялся и поблагодарил Коулмэна.
Коулмэн поднялся наверх и рассказал Инес о состоявшейся беседе.
Он чувствовал себя вполне спокойно — ведь, в конце концов, Рэй жив. Если Рэй когда-нибудь расскажет правду, его смогут обвинить только в покушении на убийство. Еще неделю назад все обстояло куда серьезнее, теперь же все переменилось. Коулмэн не сомневался, что Рэй рано или поздно объявится. Он не представлял в точности, какими могут быть причины, заставляющие человека скрываться всю жизнь, но чувствовал, что у Рэя таковых быть не может. Он не может прятаться всю жизнь. Оставался единственный вопрос — захочет ли Рэй в конечном счете рассказать правду?
— Интересно было бы послушать, что скажут этому Зордаю Смит-Питерсы, — проговорил он с усмешкой.
— О, Эдвард, не надо так шутить!
— Но ты же сказала, они на моей стороне?
В тот вечер Смит-Питерсы не позвонили, и Коулмэну показалось это странным, потому что у него сложилось впечатление, что Зордай после него направился прямиком к ним. Быть может, они не хотели обсуждать это по телефону?
Лора Смит-Питерс позвонила им на следующий день в девять утра. Коулмэн был в комнате Инес, хотя спали они этой ночью отдельно. Он сам поднял трубку. Лора предложила им выпить чего-нибудь в баре «Гарри» в одиннадцать.
— Мне бы так хотелось сегодня увидеться с вами, — проговорила она умоляющим тоном.
«Еще бы!» — подумал Коулмэн и договорился с ней о встрече.
В баре Инес с Коулмэном заказали себе кофе, а Смит-Питерсы — «Кровавую Мэри».
Выяснилось, что Фрэнсис сначала беседовал с частным детективом один в вестибюле отеля, так как Лора в этот момент принимала ванну. Но Зордай изъявил желание поговорить и с ней, поэтому она оделась и спустилась вниз. Как им показалось, Зордая больше всего интересовало душевное состояние Рэя.
— Мы с Фрэнсисом сказали, что Рэй, разумеется, не был весел, но и как-то уж сильно подавлен тоже не был.
Они сидели, дружно наклонившись вперед, словно кучка заговорщиков или заключенных, готовящих побег. Фрэнсис, поджав пересохшие губы и широко открыв свои маленькие глазки, с невинным видом внимал речам супруги. Правда, время от времени он поглядывал на дверь, когда она открывалась.
— Мне на самом деле очень жаль, что я втянул вас во все это, — сказал Коулмэн. И это была правда — ему действительно было жаль.
— О, в этом нет вашей вины! — проговорила Лора так серьезно, что Коулмэн было подумал, нет ли здесь издевки.
По лицу его пробежала нервная улыбка, которую заметила только Инес. Похоже, подумал он, Лора сама уверовала теперь в историю, которую насочиняла «властям».
— Он расспрашивал о вашем отношении к Рэю, — продолжала Лора, заговорщицки понизив голос. — Я сказала, что вряд ли вы его знали настолько хорошо. Разве это не так?
— Конечно, так, — согласился Коулмэн.
— На самом деле я знаю, что вы недолюбливали его, но не стала говорить этого — подумала, что это может вызвать проблемы.
«Это уж точно», — подумал Коулмэн. На этом история Лоры заканчивалась. Она сидела тихо, опустив глаза и разглядывая руки, сложенные на коленях, словно маленькая девочка, только что удачно сыгравшая роль в школьном спектакле. Коулмэну хотелось спросить, чем еще интересовался Зордай, но он удержался. Было ясно, что Зордай не упомянул о пулевых отверстиях на одежде, зато наверняка сказал о них в полиции.
— Я не сомневаюсь, Лора, что вы сказали все правильно, — проговорила Инес. — И давайте не будем беспокоиться.
— Действительно. Это нам ничего не даст, — согласился Фрэнсис.
Дверь открылась, и Коулмэн увидел на пороге миссис Перри в просторной накидке с капюшоном.
— По-моему, это миссис Перри, — сказал он и помахал ей рукой.
Она заметила его, заулыбалась и подошла. Ей нашли свободный стул.
— А я думала, вы в пятницу уедете, — сказала Лора. — Если бы мы знали, что вы еще здесь, мы бы навестили вас.
— Да, на Лидо погода вконец испортилась, — посетовала миссис Перри меланхоличным голосом, — и я решила прогуляться по Венеции.
Они сделали заказ, Коулмэн — чинзано, миссис Перри — шерри, немного поговорили о магазинах и покупках, и миссис Перри вдруг спросила у Коулмэна:
— Вы что-нибудь слышали о своем зяте?
— Нет. Его отец прислал сюда частного детектива.
— Да что вы говорите?! — проговорила миссис Перри, захлебываясь от удивления и хлопая тонкими веками. — Значит, его до сих пор не нашли?
— Нет, — хором ответили Фрэнсис и Коулмэн.
— А я думала: раз в газетах ничего нет, значит, его нашли. Знаете, как это бывает? Всегда пишут только о загадках, разгадки никого не интересуют. Ну надо же! Подумать только — до сих пор не нашли!
— Никто не знает, что и подумать, — заметил Коулмэн.
Миссис Перри перевела взгляд на Смит-Питерсов и Инес, словно пытаясь отгадать, что они думают.
— А кто-нибудь видел его после вас, мистер Коулмэн?
— Если и видел, то не пришел и не заявил об этом, — ответил Коулмэн.
— Так вы говорите, высадили его на Дзаттере?
— Да, там. А вчера я беседовал с частным детективом… э-э… мистером Зордаем.
— И что он сказал? — спросила Лора.
— Задавал вопросы. — Коулмэн достал сигару. — Надеюсь, никто не возражает?
Все, кроме Инес, ответили, что нет.
— Такие же, какие мне задавали в полиции. А что он еще мог спросить?
— И вы не думаете, что он, будучи в таком состоянии, мог уйти пешком? — спросила миссис Перри неуверенным тоном. — Не то чтобы с какой-то целью, а просто чтобы убежать от самого себя?
