Вполне вероятно, полиция попросит своих коллег в Пирее проверить, нет ли среди пассажиров на судне молодого человека примерно двадцати пяти лет и так далее, который говорит по-гречески. Райдела внезапно охватил страх. Когда его задержат на палубе, возле сходней, прежде чем пассажирам будет дозволено сойти, Честер может воспользоваться моментом и заявить, что Райдел Кинер убил его жену, что Райдел притворяется, будто не говорит по-гречески, и что он, Честер, уже собирался связаться с полицией. Он может заявить, что Райдел угрожал убить и его, если он сообщит полиции о случившемся в Кноссе. Но испуг, охвативший Райдела, длился лишь несколько секунд. Нет, не стоит бояться. Честер не станет рисковать.
Чтобы расслабиться и вернуть душевное равновесие, Райдел оставшуюся часть вечера читал стихи — самый надежный и верный способ. У него было с собой два небольших сборника. Один он привез из Америки, другой купил в Лондоне. Первой книгой была книга стихов Роберта Митчела, озаглавленная «Конец». Райдел открыл ее на втором стихотворении, называвшемся «Невинность» и следовавшем за довольно длинным стихотворением, в котором описывалось осознание неким молодым человеком своего одиночества — или просто бесцельного существования — в большом городе. В стихотворении, называвшемся «Невинность», в частности, говорилось:
Я не пел, никогда не пел песен.
Но был счастлив, и если открывал рот,
Из него вырывались крики,
Громкие крики.
Я пытался заставить мир понять меня.
Но я не пел и когда был молод,
Хотя мог.
Мои губы просили песен.
Песен, которых я никогда не пел,
Которых даже не знал.
Бессвязных, жаждущих быть услышанными.
Заключительные строфы были особенно грустными. Приходило взросление, и исчезали песни. Райдел не дочитал последнюю строфу.
Стихотворение словно рассказывало о его любви к Агнес. Это пришло ему на ум более года назад, когда Райдел прочитал его впервые. И хотя стихотворение ему понравилось, он избегал перечитывать его вплоть до сегодняшнего вечера. Теперь Райдел с интересом перечел его, стараясь вникнуть в смысл каждого слова. Ему вспомнилось собственное давнишнее стихотворение, написанное им в пятнадцать лет и которого не было ни в одном из блокнотов, лежавших в его чемодане.
Что было окрашено в пурпур,
Стало багряным.
Небеса расширились.
Ручей перед домом и водопад,
Движется ли в нем вода
Или застыла,
Обреченная падать всегда?
Пейзаж за окном.
Безжизненные деревья,
Прекрасные в своей наготе.
Стрижи, что кружат перед нами.
О, как бы мне хотелось,
Чтобы все это замерло навсегда.
Все, чего касалась твоя рука,
Что видели твои глаза.
Я не хочу, чтобы приходила весна.
Я не хочу, чтобы что-то менялось.
В последующие годы Райдел прочел так много стихов, в которых говорилось о застывших водопадах, что этот образ стал для него расхожим. Возможно, самым необычным в этом стихотворении было то, что Райдел написал его весной, когда деревья не были безжизненными. Оно напоминало ему об Агнес сильнее, чем все более зрелые стихи, написанные им с тех пор и посвященные ей.
Около десяти, надев пальто и укутав шею шарфом — был сильный ветер и шел дождь, — Райдел вышел на палубу. У левого борта, облокотившись на леера, стоял какой-то мужчина и, глядя на море, курил трубку. Райдел перешел на другой борт. Здесь не было ни души. Над головой простиралось черное, беззвездное небо. Райдел повернулся спиной к ветру, дувшему в сторону кормы. Полы его пальто хлопали. Райдел был рад, что путешествие закончится завтра утром в девять часов, а не продлится еще два-три дня. Вдоль борта тянулась узкая полоса света, отбрасываемого корабельными огнями. За ней начиналась беспроглядная тьма, в которой небо и море сливались в одно целое. Райдел зашел в коридор, чтобы прикурить сигарету, и вернулся к леерам. Дверь снова отворилась и хлопнула на ветру. Райдел посмотрел через плечо.
На палубу вышел Честер. На его голове была кепка. Покачиваясь то ли от ветра, то ли оттого, что был пьян, он направился к Райделу.
— Добрый вечер, — поздоровался он. Его голос был тихим и спокойным.
Райдел настороженно выпрямился.
— Нас не должны видеть вместе.
— Что? — Честер наклонился ближе.
Райдел повторил громче и бросил взгляд на верхнюю палубу, чтобы убедиться, нет ли там кого. Но не увидел ничего, кроме белых лееров и иллюминаторов рубки рулевого над капитанским мостиком.
Честер ничего не сказал, придвинулся поближе и облокотился на леера.
Райделу захотелось уйти, но так, чтобы это не выглядело как поспешное бегство. Неожиданно судно качнуло, и их обоих подбросило. Еще одна такая встряска, подумал Райдел, и он легко, точно куклу, сможет поднять Честера и перекинуть через борт. Впрочем, Честеру это сделать еще проще.
— Спокойной ночи, — сказал Райдел и повернулся, собираясь уйти.
Удар Честера пришелся ему в солнечное сплетение. Неожиданный, резкий. Даже пальто не могло смягчить его силу. Райдел согнулся, схватившись за живот. Следующий удар был в челюсть. Райдел полетел на палубу. Он лежал без движения, держась за живот и судорожно глотая воздух. Затем обеими руками схватил Честера за ногу и потянул. Тот пнул его свободной ногой, угодив в шею. Райдел едва не потерял сознание от боли. Несколько секунд он не мог пошевелиться. Затем почувствовал, как Честер поднимает его, держа одной рукой за ворот пальто, другой — за ногу. Райдел был уже почти над леерами, и тогда он стал отчаянно сопротивляться. Честер отпустил его, и Райдел повалился на палубу.
Какое-то время Райдел лежал, уткнувшись лицом в палубу, затем подтянул под себя руки и попытался подняться.
Послышались удаляющиеся шаги. Хлопнула дверь. Кто-то насвистывал мелодию. Райдел отполз на четвереньках в тень. Свист прекратился. Чья-то рука легла ему на плечо.
— Эй! Что случилось? Вам плохо? — спросили по-гречески.
Райдел видел лишь грубые морские ботинки и мятые брюки.
— Спасибо. Я кое-что обронил здесь, на палубе, — ответил он по-английски и поднялся.
— Что вы сказали? Вы в порядке?
Райдел вздохнул и улыбнулся. Он отстранил руку моряка и слегка похлопал по ней.
— Все в порядке. Просто я потерял одну вещь.
Моряк кивнул, не поняв ни слова.
— Будьте осторожны. С морем шутить нельзя. Спокойной ночи. — И, повернувшись, стал карабкаться по белому трапу на капитанский мостик.
Райдел схватился за леера. Прошло несколько минут, прежде чем он пришел в себя. Живот все еще ныл, челюсть жгло. Райдел горько усмехнулся: для человека средних лет Честер дрался весьма неплохо. Правда, атака была неожиданной. Больше такого не повторится. Райдел провел руками по лицу и посмотрел на ладони — крови, кажется, не было. Затем он вернулся в каюту.
