— Привет! — сказала Колетта, и Честер сразу почувствовал в ее голосе что-то натянутое.
— Привет!
Была у Райдела, мелькнула у него догадка. Он приподнялся на кровати.
— Где ты была?
— Не возражаешь, если я включу свет?
— Нет.
— Так лучше, не правда ли? — Колетта включила ночник.
— Где ты была?
Она посмотрела на него. Ее глаза блестели.
— Можно мне сигарету?
— Конечно. Мои… там, возле виски.
Он покосился на Колетту. Она бралась за сигарету от силы два раза в год. Обычно на больших вечеринках, затягивавшихся до утра.
— Я ходила повидать Райдела. — Она присела на край кровати. — Хотела узнать, как он. Я имею в виду, в каком настроении. В общем…
— В общем?
— Он вне себя, Честер. — Колетта посмотрела на него растерянно. — Не знаю, что на него нашло. Он непреклонен. Говорит, что заявит на тебя в полицию.
Честер презрительно фыркнул, однако по спине у него пробежал холодок.
— Если он решил донести, так чего же он ждет?
— Он сказал, что сделает это в Афинах.
Честер нахмурился.
— Прикури и мне сигарету, дорогая.
— Я пыталась отговорить его, но не смогла. Он был совершенно спокоен, но… — Она прикурила сигарету и протянула мужу. — Что будем делать?
Честер покусывал нижнюю губу.
— Не думаю, что он всерьез собирается сделать это. Иначе зачем ему ждать возвращения в Афины и тем более предупреждать нас? Он ведь втянут в эту историю так же, как и мы.
— По-моему, его это не волнует.
— Не будь глупой.
— Нет, Честер. Поговори с ним сам, если хочешь, и увидишь.
— Разговаривать с ним?! Просить его?! О да! Кажется, я понимаю. Какой же я сегодня несообразительный! Он хочет еще денег. На этот раз целый куш!
— Нет. Он не говорил о деньгах.
— Он хочет, чтобы я сам предложил ему. — Честер встал с постели, потянулся за рубашкой, висевшей на стуле, прошел босиком в ванную и накинул халат. Теперь он чувствовал себя уверенней. Значит, этот бездельник хочет денег. — Посмотрим, что он предпримет завтра или даже сегодня вечером. Наверняка он поедет с нами в Ираклион в одном автобусе.
— Да. Он говорил, что не хочет терять тебя из виду.
Честер улыбнулся.
— Думаю, сегодня вечером или завтра утром он заговорит о деньгах. А может, и о тебе. Это единственное, что еще я могу предположить. — Честер нагнулся и легонько ущипнул Колетту за щеку. — Не волнуйся, у меня хватит денег, чтобы откупиться. — И задумчиво добавил: — Не то чтобы мне не хотелось расплачиваться во второй раз. Но чувствую, не обойдется без продолжения. Аппетит приходит во время еды.
— Успокойся. Это не стоит того, чтобы переживать.
— Ладно, посмотрим. Я только не хочу, чтобы ты волновалась. Вы условились насчет сегодняшнего вечера? Нет?
— Он не будет ужинать с нами.
— Замечательно! Пусть ужинает один. Хотя бы ради разнообразия заплатит за себя.
— Разве он не платил за себя? Он вообще сегодня не будет ужинать.
Колетта затянулась сигаретой и пустила струю дыма. В ее голосе Честеру почудились нотки сочувствия. Он посмотрел на нее.
— Как грустно! Это он тебе сказал?
— Нет. Я знаю его. Только и всего. Я знаю, в каком он состоянии.
— И тебе жалко его, потому что он останется без ужина? — Честер шагнул к ней. — Этого проходимца?
— Если ты тронешь меня, я закричу. Я простила тебе один раз. Но не сделаю этого снова. — Она вскочила с постели и отступила к двери.
Честер запустил пальцы в свою редеющую шевелюру.
— Бога ради, успокойся, дорогая. Господи, я не собираюсь драться. Послушай… — Тяжело ступая босыми ногами, он направился к ней и остановился, лишь когда она опять отступила. — Дорогая, перестань. Ты сделаешь из меня психа. Мы избавимся от этого типа здесь или в Ираклионе. И тогда все встанет на свое место. Нам не следует ссориться.
— Хорошо, Честер.
Глава 11
Весь воскресный вечер, а потом и ночь Райдела переполняла ярость. Она вспыхнула, когда Честер накричал на него из-за того, что Колетта пряталась в ванной комнате. В тот момент Райдел, говоря словами классика, был «ослеплен гневом». Устроенная Честером сцена воскресила в памяти Райдела другую, давнюю, в кабинете отца. Он обвинял сына в соблазнении, хуже того, фактически в изнасиловании Агнес. И теперь Честер огульно обвинил Райдела в прелюбодеянии с Колеттой — его женой. Это было все равно что заново пережить старую душевную травму, страшную и мучительную, подобную моменту рождения, который, по мнению психиатров, столь ужасен, что природа заставляет человека забыть его. Райдел не пытался тогда спорить с отцом, но он не собирался молча сносить оскорбления Честера. Он ответил ударом на удар, воспользовавшись тем оружием, которое было в его распоряжении, — заявил, что сообщит о нем полиции. Час спустя, когда Райдел немного остыл, он понял всю бессмысленность своего гнева. Тем не менее он не собирался отказываться от намерения выдать Честера, даже при том, что имелась пара веских аргументов против. Во-первых, Райделу была неприятна роль доносчика, а во-вторых, вместе с Честером под ударом оказывалась и Колетта. Кроме того, сам Райдел предстал бы соучастником Честера, чего ему, естественно, не хотелось.
Он размышлял об этом всю ночь и совершенно не выспался. Единственное, что не вызывало в нем колебаний, — это желание вернуть пять тысяч. Но Колетта, конечно же, не возьмет их, а Честер откажется брать, зная, как эти деньги унижают Райдела.
Снова и снова перед глазами Райдела возникала сцена, когда Колетта выходила из ванной, и — в который раз! — его охватывал гнев. Усталость парализовала мозг Райдела. У него больше не было сил отгонять навязчивые видения, а если и удавалось, они возвращались вновь, и все начиналось сначала. Вот так же без конца прокручивалась в его сознании сцена в родительском доме. К нему подходила мать и, тщательно подбирая слова, мягко и растерянно говорила, что, по словам Агнес, он применил к ней силу. И совершенно не связанная с этим неприязнь Райдела к Честеру разгоралась снова. «Я посчитала, что твой отец должен знать об этом, — продолжала мать. — Он хочет переговорить с тобой в своем кабинете». Да, именно мать сообщила Райделу, что отец хочет видеть его. Он вспомнил это прошлым вечером. Именно мать сказала фразу «переговорить с тобой».
В его мыслях царил полный сумбур, и все же одно ему было ясно: Честер должен продолжать думать, что Райдел донесет на него, продолжать бояться, вне зависимости от того, сделает он это или нет. Вот почему Райдел был столь непреклонен, когда Колетта пыталась отговорить его. Он хотел заставить Честера запаниковать. В то, что Честер может покушаться на его жизнь, Райдел не верил. Он не отважится на еще одно убийство, будучи и так уже на грани паники. Вчера или позавчера Честер заявил, что не станет проявлять пленку, которая была у него в фотоаппарате. Очевидно, это снимки его и Колетты в Афинах или где-либо еще в Европе, решил Райдел. Нет, новое убийство Честеру совершенно ни к чему. Он спросил у Райдела о назначении янтарных четок, которые видел в руках у многих мужчин, праздно стоявших на углах улиц. Райдел объяснил, что четки покупают, чтобы, перебирая их, сохранять душевное равновесие. Честер завистливо посмотрел на одного из их обладателей, немало позабавив Райдела, потому что четки продавались в каждом газетном киоске.
