— Чтобы спокойно поговорить, надо бы смыться, — предложил Пенсон. — Боюсь, что у людей Орсони есть довольно длинные микропушки, которые достанут нас там, куда мы направляемся. Следуйте за мной.
Журналист поменял курс. Они докатили до бара у Центрального рынка, который был открыт с десяти вечера до рассвета.
— Охлажденного красного? — предложил Пенсон.
— Сначала просто воды, — попросила Ориан. — А вино — потом. Но обязательно бутерброд с чем-нибудь и сыр.
Ориан вспотела. Пенсон — тоже, и его череп блестел, как бильярдный шар. Он молча дождался своего стакана, опустошил его и заказал еще. Только тогда начал рассказывать.
— Орсони, — сказал он, — один представляет партию колониальной истории Франции. Но не ту, о которой читаешь в школьных учебниках… вы, конечно, понимаете, что я хочу сказать. В газетных архивах я раскопал о нем все, что можно. Слава Богу — постучу по дереву, — за полвека наши архивы никогда не горели и не пропадали, несмотря на все наши переезды. Буду краток, иначе мы проведем здесь всю ночь.
Ориан подумала, что это в конце концов лучше, чем сидеть дома одной и ждать известий от Ладзано… Этот журналист был ей симпатичен. И он умел говорить.
— В сорок четвертом «свободная Франция» находилась в Браззавиле. Именно там зародился дух Сопротивления. Не много нашлось таких, что последовали за генералом де Голлем в сороковом. Среди них был и юноша шестнадцати лет, вы представляете — шестнадцать лет. Он не уехал в Лондон, он отправился в Браззавиль. Там все говорят по-французски, там любят французов. Женщин не отпугнула бесстыдная развязность молодого человека с красивым лицом и статностью малийского колдуна. Это был первый контакт Орсони с Африкой. И с разведкой. Добываемая им информация составлена, как говорится, из свечных огарков, но довольно значительна. Это позволяет Главному штабу следить за перемещениями немецких войск в Камеруне и Бенине. Он приблизился к Африканскому корпусу Роммеля, нашел способ подсоединиться к средствам связи и перехватывать сообщения. Одновременно он собирал информацию об энергетических ресурсах Гвинейского залива. Она станет бесценной, когда в начале шестидесятых придется вести переговоры о предоставлении независимости бывшим колониям.
В это время де Голль вновь пришел к власти. Он хорошо помнит Орсони. Генерал содействует образованию крупного нефтяного консорциума во франкоязычной Африке и привлекает Орсони. Но не для руководящей работы. Орсони всегда остается в тени, он — человек-тень. Переговоры он ведет втихую и не любит огней рамп. Почести, речи, медали — все это он оставляет другим, финансовым инспекторам, белым воротничкам с нежной кожей, которая не выдерживает африканского солнца. Таких людей африканцы называют «поджаренными поросятами». Орсони занимается тайной дипломатией, устанавливает связи с повстанческими отрядами, которые захватывают нефтяные зоны, что позволяет Франции качать нефть в обмен на оружие. Орсони не видит разницы между марксистами или проамериканцами, кастристами или атлантистами — он любит всех при условии, что они поставляют ему сведения. И они работают на него. В Африке Орсони — у себя дома. Немало французских функционеров являются выходцами из Корсики, а некоторые — из его деревни близ Бонифацио. Помогает и родной брат Макс. Когда потребовалось переизбрать президента Габона, корсиканская команда, тщательно отобранная Орсони, срочно прибыла, чтобы подтасовать результаты. Их чуть было не засекли международные наблюдатели, присланные на выборы: канцелярия президента уже объявила результаты первого утра, тогда как урны самого большого района Габона еще и не вскрывали! Накладка, как говорится. Макс Орсони был отстранен от своих обязанностей за «упущения, допущенные им на должности посла». Он получил два года ссылки, став послом в Албании. Впоследствии его вернули, и сейчас он снова процветает в Либревиле как ни в чем не бывало.
Ориан внимательно слушала.
— А как по-вашему, другой Орсони, «наш», позднее стремился стать политическим деятелем?
— Да нет, пожалуй. Этот тип — игрок. Он терпеть не может проигрывать и всегда играет наверняка.
— Во что он играет?
— Вы хотите сказать: на кого? Этого я не знаю. Пока. Но я найду. Тот чиновник из «Франс-Атом», кажется, созрел для подробных признаний. Не спрашивайте у меня его имя, я его не знаю.
Ориан заказала второй стакан красного вина и бутерброд.
— Другое поле деятельности авантюриста Орсони — Дальний Восток, — продолжил Пенсон. — Именно там я обнаружил довольно пикантные детали…
— Рассказывайте быстрее! — воскликнула следователь Казанов, — Это становится захватывающим.
— Как вам наверняка известно, де Голль после своей победы прикрыл многие хорошие начинания. При нем начался долгий переход через пустыню, окончившийся только в 1958 году. Орсони влился в отряды тех обреченных солдат, которые отправлялись в Индокитай залечивать свою тоску по Африке. Величие Франции они защищали во Вьетнаме. Там-то он и стал тем, кем и должен был быть: «крестным отцом». Покровитель, обласканный красивыми женщинами, предпочтительно молодыми, любитель статуй, игрок, ставивший пари на что угодно. Я читал, что он организовал гонки черепах под солнцем. Занимался продажей фруктовых соков и пива…
— Остановитесь, вы говорите так, что он начал вызывать во мне симпатию.
— Но я еще не закончил. Его обвинили в смерти одного американского офицера, увивавшегося за его невестой, двадцатилетней девушкой, которую он встретил в Сайгоне. К счастью для него, барышня оказалась дочерью одного из сановников. Можно сказать, что вскоре он стал кем-то вроде набоба — открыл несколько ночных кафе, два казино с рулеткой и блэкджеком. Все ходили к французу, который со всеми был на ты, у которого было весело и господам, и проституткам. Ну и забавный тип, этот Орсони… Уверяю вас, он был всем сват и брат, мог помирить самых непримиримых.
Когда де Голль положил конец увеселениям, он с сожалением расстался с азиатами. Вернувшись в Африку, Орсони не довольствовался одной нефтью. Нефть — дело серьезное. Параллельно, из чувства ностальгии, я полагаю, он открыл несколько казино. Но на этот раз цель у него была совершенно определенная. Он все превратил в нефтедоллары. Казино дали ему возможность отмыть миллиарды. В международных финансовых кругах он стал известен как несравненный «отмывалыцик», превращающий деньги, заработанные на наркотиках или проституции, в честные — выигранные в рулетку. Не пойман — не вор, как вам известно. Он как мог поддерживал дружеские связи в Азии… Вьетнам, Таиланд, Лаос ну и, конечно, Бирма.
— Наконец-то приехали.
— Точно. Сначала ему помог президент Габона. Когда какой-нибудь французский политик собирал средства для претворения своих планов, он всегда мог рассчитывать на кредиты у казино. Взамен Орсони получал возможность расширять свою империю, открывая новые игорные дома, до которых так падки африканцы… Отвечая на ваш вопрос о его политических амбициях, я думаю, что в какой-то момент ему захотелось для забавы посмотреть, сможет ли он иметь вес в политических играх в метрополии. По моей информации, он был расположен к Роберу Огагнеру, радикал-социалисту, который хотел построить капитализм с человеческим лицом. IIпрочем, думаю, они были друзьями. Но когда Огагнер перед президентскими выборами 1981 года решил не выставлять свою кандидатуру и раскритиковал пустоту и скудость политического мира, Орсони весьма в нем разочаровался. Ведь он, не считаясь с расходами, вел предвыборную кампанию своего избранника. Он не только оплачивал листовки — кто-то видел, как он собственноручно приклеивал их в департаменте О-де-Сен; небольшой листок, в котором красочно описывалось, как однажды ночью кандидат вступил в драку с телохранителями Ле Пена.
