«2 января. 15.00 – TV, запись, 17.30 – газета, интервью.
Купить продукты. 3 января. Сдала книгу в издательство. 16.00 – радио, 18.00 –
магазин «Молодая гвардия», встреча с читателями. Лекарство для Ники, не забыть!
4 января. Начала новый роман, 16.00 – детская больница, встреча, 18.30 –
интервью. Заехать в хозяйственный на МКАД, нужны розетки и шнур для TV. 5
января. 15.00 – собак к ветеринару на прививки, 17.00 – TV, купить подарок
Толику на день рождения…»
Я листала страницы, внимательно изучая записи, сделанные
крупным почерком аккуратной девочки-школьницы. 2004, 2002, 2001, 2000…
Ежедневники менялись, но их содержание оставалось неизменным. В том смысле, что
в них были лишь краткие, для памяти, записи дел на день.
Спустя примерно час меня охватило глубочайшее удивление:
господи, а когда же она живет? На страницах не нашлось упоминаний о походах в
театр, кино или на тусовки. Начиная с трех-четырех часов каждого дня, Милада
металась по самым разным делам, в основном – телевидение, радио, встречи с читателями,
журналистами, посещение больниц. Раз в месяц с точностью прибытия курьерского
поезда в ежедневниках встречались короткие сообщения: «Сдала книгу в
издательство. Начала новый роман». Смолякова не болела, не отдыхала, не
бездельничала, она работала с упорством робота. Просто Терминатор, а не
женщина! А еще Ми вела домашнее хозяйство, моталась за продуктами, сдавала
белье в прачечную, покупала всякие мелочи, возила своих животных к ветеринару,
думала о подарках для членов семьи. Ее ежедневники не были дневниками, там не
имелось записей типа «Я устала, мне плохо, болит голова». Нет, просто списки
дел, которые во что бы то ни стало следовало переделать.
Еще, похоже, она жила не по часам, а по минутам, потому что
частенько мой глаз натыкался на такое время встречи – «15.12» или «18.48».
Очевидно, Ми принадлежит к породе людей, которые никогда никуда не опаздывают.
На мой взгляд, подобное существование напоминает каторгу, но Смолякова стала
вызывать у меня уважение. До того как прочитала ежедневники детективщицы, я
совершенно искренне считала литераторов баловнями судьбы, сибаритами, которые
вылезают из теплых постелек к полудню, потягиваясь, пьют кофеек, потом бродят
по саду, ожидая вдохновения, часок тоскуют у стола, а затем отправляются в клуб
или казино. Сейчас этот придуманный образ померк. Впрочем, я все же допускала,
что среди литераторов случаются подобные особи, но Ми точно не относилась к их
породе. Скорей ее можно было назвать лошадью, которая прет в гору неподъемную
телегу, где сидит огромное количество народу. Даже летом у нее не имелось
роздыха. Вот, допустим, июнь 2000 года: «16 июня. 18.00 – TV; 21.00 – радио»,
«17 июня. Издательство, название для новой книги, совещание. 18.00 –
журналист», «18 июня. 10 утра – Наина. Взять корзину в цветочном магазине».
Я уставилась на запись. Десять часов утра? Совершенно
нехарактерное для Ми время. Насколько я поняла, в первой половине дня она
писала свои романы, ее деятельность вне дома всегда начиналась с пятнадцати
часов. А тут – утро, десять! Почему Милада собралась поехать на кладбище к
Наине в такое время? Хотя, может, погост рано закрывается?
Я схватила ежедневник за 2002 год. «18 июня. 10 утра. Наина.
Взять цветы». Так, теперь заглянем в «склерозник» за 2001. «18 июня. Наина. 10
утра. Забрать розы». Я лихорадочно листала тихо шуршащие странички. Каждый год
18 июня, ровно в десять утра, Милада приходила на могилу Наины с букетом.
Традиция не была ни разу нарушена.
Я аккуратно сложила разноцветные книжечки на место и легла
на широкую кровать. К голове начала подкрадываться мигрень, но мне было
наплевать на плохое самочувствие. Теперь точно знала, где и во сколько найду
завтра Ми.
Глава 29
Чья-то сильная рука потрясла меня за плечо. Я села и с
трудом разомкнула веки. Надо же, как крепко заснула…
– Что у нас случилось? – вылетело у меня изо рта, я
совершенно забыла, что не дома. Но тут же взгляд наткнулся на чужую мебель, и я
прикусила язык. Дашутка, осторожно, ты в комнате Смоляковой.
– Испугал вас? – произнес приятный баритон.
Я повернула голову и увидела обладателя только что трясших
меня железных пальцев.
– Простите, не хотел, – улыбнулся мужчина и слегка
покраснел, – меня зовут Володя Алексеев. Как себя чувствуете?
– Голова болит, простите, конечно, – принялась я исполнять
роль смущенной поломойки. – Извините, на хозяйскую постель легла, но мне велели
в спальне сидеть, а…
– Вас никто не станет ругать, – продолжал улыбаться и
краснеть Алексеев. Внешне он казался смущенным, но глаза мужчины смотрели
холодно и цепко. Стало понятно – передо мной профессиональный сотрудник неких
правоохранительных структур, но явно не простой милиционер. На плечах Алексеева
хорошо сидел черный костюм отличного качества, под пиджаком шикарная белая
рубашка с модным галстуком, на ногах ботинки из дорогой телячьей кожи, а в
целом вся одежда Владимира тянула не меньше чем на пару месячных окладов
простого мента, а то и больше.
– Вы не бойтесь, – успокаивающе зажурчал Володя, – к вам
никаких претензий. Как вас зовут?
– Даша, – проблеяла я, – простите, конечно.
– Дашенька, попробуйте вспомнить, что вы видели и слышали.
Раиса говорит, вы сидели в шкафу и случайно стали свидетельницей ссоры между
Вероникой и Лизой.
– Ой, я не хотела!
– Не пугайтесь. Сразу видно, вы – отличная работница и
хороший человек, – приободрил меня Володя, – излагайте все спокойно.
Старательно изображая из себя туповатую особу, я завела
разговор. Володя кивал и краснел, потом похлопал меня по плечу.
– Молодец. Представляю, как перепугались.
– Ага, до смерти.
– Ну, теперь все в порядке.
– То есть? – выпала я из образа малограмотной прислуги. –
Что вы имеете в виду? – Потом спохватилась, вытерла нос ладонью и добавила: –
Простите, конечно.
– С Вероникой Григорьевной не случилось ничего ужасного.
– Она жива?!
– Нет, увы, скончалась, – грустно протянул Алексеев, –
несчастный случай.
Я захлопала глазами, а он спокойно продолжал:
– Увы, возраст! Веронике Григорьевне и раньше делалось
плохо, давление у нее скакало. Милада пыталась вразумить старуху, но, знаете
ли, пожилые дамы бывают своенравны. Вероника Григорьевна отказывалась принимать
таблетки, ну и… увы… инсульт.
– Инсульт?
