– Хорошо.
– Запишите мой мобильный.
– Диктуйте.
– Сама-то я ведь не могу вмешиваться…
– Понимаю.
– Но от тревоги теперь спать буду плохо. Конечно, это Никита
задурил голову матери. Я не стану снова предлагать Ми свою дружбу, но хочу
знать: с ней ничего страшного не произошло?
– Договорились, – пробормотала я, – если что раскопаю,
позвоню. А если часов в одиннадцать вечера, не поздно?
– О, я раньше двух никогда не ложусь спать.
– Но если и вы вдруг услышите что-то интересное, то
моментально сообщайте мне.
– Да, да, конечно, – закивала Лена. – Только что я могу
узнать?
– Вдруг Милада к вам приедет!
– Маловероятно, – очень грустно отозвалась Лена.
Глава 18
Домой я вернулась совершенно разбитая и рухнула в кровать,
прижав к себе ласково ворчащего Хучика. Отчего-то мопс служит для меня
антидепрессантом и снотворным в одном флаконе. Если голову схватывает мигрень
или я чувствую себя беспредельно усталой, есть одно верное средство, чтобы
расслабиться: надо плюхнуться под одеяло, сунув туда Хуча. Нежная, шелковая
шубка мопса приятно щекочет живот, из груди Хучика начинает вырываться мерное
сопение, и я успокаиваюсь. Еще лучше делается, если к спине прижимается Черри,
а на полу рядом с кроватью растягиваются Снап и Банди. Мне всегда жаль людей,
не имеющих собак, они лишены возможности купаться в лучах любви, исходящих от домашних
животных. Причем генератором спокойствия и хорошего настроения может стать
любой обладатель лап: кошка, хомячок, черепаха, жаба, хамелеон… Главное, чтобы
он любил вас, а вы его.
Я посильней стиснула Хуча, мопс издал протяжный стон.
Впрочем, очень хорошо, что домашние питомцы не умеют разговаривать. Интересно,
сочла бы я Хуча за таблетку от усталости, кабы он сейчас занудил: «Дашутка, под
одеялом душно… за фигом ты меня сжимаешь, словно последнюю надежду… Отстань!
Хочу есть! Дай вон ту шоколадку, что лежит на тумбочке! Скорей отломи кусочек!
Хочу пить, гулять! Чего лежишь? Вста-а-вай!»
А так мопс сопит, и я наивно полагаю, что он всем доволен.
Людям вообще свойственно додумывать за других.
Тысячи фанатов считают, что Милада Смолякова с ее деньгами и
славой невероятно счастливый человек, и завидуют ей. Но вот парадокс! Обожаемая
фанатами женщина в собственной семье является некоей помесью водовозной клячи и
дойной коровы. Похоже, никто из родных, кроме Насти, не любит Ми. Всем просто
удобно и крайне комфортно около женщины, считающей своим долгом приносить и
вкладывать в ротик жадных, разновозрастных, молодых и уже весьма престарелых
птичек самые лучшие кусочки. Интересно, как обстояло бы дело, не стань Ми
известной писательницей?
Хучик захрапел, Черри стала чавкать во сне. Жюли нагло
взобралась на мою макушку – у йоркширихи мерзкая привычка дрыхнуть на подушке.
Снап и Банди мерно засопели, меня стало окончательно уносить на волне сна… И
тут заорал мобильный.
Я вскочила на ноги, пошатнулась, схватила трубку и крикнула:
– Кто?
– Я! – воскликнула Ольга. – Ну, можно ли быть такой
безответственной?
– Зая, ты?
– Нет, моя тень, – окончательно разозлилась Заюшка. – Ты
вообще что поделываешь?
– Сплю, – честно призналась я. – У нас снова дождь зарядил,
давление упало.
– Очень мило, – процедила Ольга, – она там спит, а я,
бедняжка, жду денег!
– Как? Ты их не получила?
– Да нет же! Кстати, спасибо.
– За что?
– Благодаря тебе я самым тщательным образом изучила вокзал
города Киева, просидев тут кучу времени.
– Извини, Зая, никак не пойму, о чем ты толкуешь?
Из трубки донесся саркастический смех.
– Еще бы! Освежаю в твоей памяти ситуацию. Я, наивная
девушка, стала жертвой вора, мерзкого мошенника.
– Это знаю.
– Просто супер, что амнезия тебя отпускает, – рассвирепела
Зайка. – Может, заодно тогда вспомнишь и о моей просьбе выслать некую сумму?
– Так я ведь отправила деньги и тут же сообщила тебе номер
поезда, вагона и фамилию проводника! Отправила SMS-сообщение и получила от тебя
ответ: «Ок. Мерси».
– Верно, – вдруг слишком спокойным голосом отозвалась Зая, –
зачитываю твой текст: «Поезд № 667, вагон 25, Кукурузин Сергей Михайлович».
Соответствует?
– Да. И в чем проблема?
– Во всем! – заорала Заюшка. – Состава с подобным номером
нет. Может, вообще-то, куда и ездит такой поезд, но не в Киев уж точно!
– Ой…
– А двадцать пять вагонов может быть лишь у товарняка, между
прочим.
– Ай…
– Я подумала, что ты, как всегда, перепутала цифры, –
частила Ольга, – и осталась на вокзале. Кидалась к каждому скорому, который
стартовал из Москвы. Их тут пропасть! Едут в Киев, Львов, Варшаву, и все из
столицы. Металась ошпаренной кошкой. Кукурузина Сергея Михайловича среди
проводников нет. Отвечай немедленно, где познакомилась с красавцем?
– На вокзале. Киевском.
– Приятное уточнение. А то ведь ты вполне могла отправиться
на Рижский и там искать поезд, который едет на Украину.
– Ну уж не такая я идиотка.
– Такая, такая, – заверила меня Зайка, – сущее наказание.
Проводник был в форме?
– Ну да, и в фуражке. Стоял на платформе, у последнего
вагона. Увидел меня, подошел и спросил: «У вас проблемы?» Такой приятный
человек, интеллигентный, воспитанный. И, что совершенно подкупило, отказался
взять некую сумму за услугу, сказал: «Ваша невестка получит деньги и сама
заплатит за услугу». Сразу стало понятно: честный человек!
– Тебя развели, словно последнюю лохушку, – перебила Оля. –
Номер поезда и вагон откуда узнала?
– Он сказал. И фамилию свою сообщил. Паспорт показал, в нем
черным по белому стояло «Кукурузин».
– Дожидаться отправления состава не стала?
– Нет.
– На табло не поглядела?
– Нет.
