О. X. Так он поступал с тобою только или же со всеми другими?
М. Со всеми.
О. X. Вы обсуждали это между собой?
М. Шепотом.
О. X. И какие же выводы приходили вам на ум?
М. Прежде всего думалось о том, что он желает показать свою волю. Мол, все способен преодолеть, даже такой силы соблазн. А раз есть воля, значит, и власть есть.
О. X. А потом что стали думать?
М. Что не хочет он заиметь потомка.
О. X. Противоестественное желание!
М. Воистину!
О. X. Он хочет власти, денег, имений, а может, и царской власти, но не хочет, чтобы у него был сын, которому можно это передать!
М. Мы рассуждали так же и решили, что так быть не может. Есть тут другое объяснение.
О. X. Какое?
М. А вот до этого мы своим умом дойти не смогли.
О. X. Ты сказала мне важное.
М. Я старалась, святой отец.
О. X. Когда ты последний раз видела Харуджа?
М. Тому уж полгода. Он оставил меня на Джербе в том доме, где бывал, но не оставил охранников, иначе бы ваши люди не смогли меня выкрасть.
О. X. Наши люди многое могут. Ты останешься у меня.
М. В качестве кого?
О. X. В качестве пленницы. Тебя будут кормить. Живи и вспоминай. Если вспомнишь что-нибудь о нем кроме того, что уж поведала, дай знать. Я приду.
М. Долго ли мне быть в заключении, святой отец?
О. X. Это знает другой отец. Тот, что всех нас выше.
Глава вторая
МОНАХ И КАНОНИР
Отец Хавьер. Назови свое имя и звание.
Рауль Вальдес. Меня зовут Рауль Вальдес. Отец мой был оружейником в Толедо.
О. X. Ты не пошел по его стопам?
Р. В. Я был младшим сыном и с самого начала знал, что отцовскую мастерскую унаследует мой старший брат Мигель.
О. X. Отец не любил тебя?
Р. В. Не знаю, святой отец.
О. X. Ты отвечаешь непонятно, а я предупредил тебя в самом начале, что ты должен давать ответы предельно точные и предельно честные.
Р. В. Я и стараюсь следовать этим указаниям, истинный крест, потому так и получается.
О. X. Итак, ты не знаешь, как относился к тебе твой отец?
Р. В. У нас не принято выказывать свои чувства по отношению к детям.
О. X. А имущество наследуется лишь по праву старшинства, я правильно тебя понял?
Р. В. Правильно, святой отец.
О. X. Почему ты решил избрать для себя воинское дело?
Р. В. Я неплохо разбирался в оружии, в частности в литье пушек, а денег, чтобы открыть свое дело, у меня не было. Единственный способ быть поближе к пушкам – пойти в армейскую службу.
О. X. Тебя взяли во флот?
Р. В. Да, хотя я не хотел этого.
О. X. Почему?
Р. В. В нашем роду не было моряков. Я не умел плавать и боялся утонуть. К тому же меня неудержимо тошнило во время качки. Я просто лежал без движения, и все.
О. X. Где же ты предполагал служить?
Р. В. На берегу, в какой-нибудь крепости. Благодарение Господу, у испанской короны предостаточно морских крепостей и заморских укреплений.
О. X. Почему же к твоим словам не прислушались?
Р. В. Кто же станет прислушиваться к словам сына простого ремесленника? Кроме тога, в ту пору как раз собирались силы для эскадры сеньора Джеронимо Вианелли, для того, чтобы штурмовать Триполи. Брали всех, кто хотя бы отчасти годился для этого дела. Так я стал матросом.
О. X. Так, значит, ты герой взятия Триполи вместе е сеньорами Вианелли и Наварра?
Р. В. Нет, святой отец, до Триполи я не доплыл. Прежде был штурм города Бужи,там меня и оставили. Командир моей галеры увидел, что в морской службе я совсем плох, и посоветовал перевести меня в сухопутную службу. Благодарение Господу, его словам вняли.
О. X. И ты оказался в форте порта Бужи?
Р. В. Именно так, святой отец.
О. X. И служил там все время до весны позапрошлого года, когда на город напали сарацины во главе с Харуджем?
Р. В. Я ни разу не покидал Бужи за все эти годы, кроме сего случая, когда пришел приказ от кардинала Хименеса на мой счет. Я так боялся морских путешествий, что даже в отпуск ни разу не просился, дабы не вверять себя и на краткое время воле волн.
О. X. Как же ты сносился со своими родственниками?
Р. В. Никак. Я отправил в Толедо два письма, два же получил в ответ. Из писем этих не чувствовалось, что моей судьбой дома кто-то озабочен, и я перестал писать. К тому же у меня наладилась своя жизнь в Бужи.
О. X. Вы завели семью?
Р. В. Тайно. Я не имел права, но так получилось. Видит Бог, случайно. Командиры смотрели на это сквозь пальцы.
О. X. Почему?
Р. В. Это было обычное дело. Многие солдаты обзаводились семьями и детьми за время долгой службы. Я говорю вам всю правду, святой отец, мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь пострадал от моей откровенности.
О. X. Пока ваша откровенность не принесла никакой пользы.
Р. В. Спрашивайте дальше.
О. X. Вы хорошо помните тот день, когда к городу подошли корабли Харуджа?
Р. В. Конечно, что же мне не помнить его. Было солнечно, ни ветерка, и вдруг ударили в крепостной барабан.
О. X. Барабан?!
Р. В. Да. Он остался еще от арабов, они установили на верхушке самой высокой башни форта большой берберский барабан. При появлении опасности стражник сразу же начинал колотить в него. Нет лучшего способа поднять мгновенную тревогу.
О. X. Понятно. Что было дальше?
Р. В. Я ночевал у своей супруги.
О. X. Не в казарме?
Р. В. К тому времени я был уже сержантом, и в том случае, когда не было непосредственной опасности…
О. X. Куда же вы направились?
Р. В. На свою батарею, естественно.
О. X. Вы командовали батареей?
Р. В. Нет. Батареей командовал лейтенант Эспиноса, я был главным бомбардиром.
О. X. Это была батарея тяжелых пушек?
Р. В. Нет. Все тяжелые пушки смотрели в сторону моря, дабы отразить нападение кораблей, если они вздумают войти в гавань. Наша батарея находилась в левом крыле форта и должна была обстреливать сухопутные подходы к городской стене. Таких батарей было несколько. Одна – в главной башне, две – в правом крыле. Еще несколько сдвоенных пушек было установлено прямо на крепостных стенах. Мы считали, что вся пустынная равнина перед городскими стенами будет надежно перекрыта их огнем, если нас не захватят врасплох.
