— Даже если я останусь, вы должны быть равноправным
партнером в нашем предприятии, не правда ли? Я рад вашему доверию, однако в
ваших интересах разобраться в ситуации самой. Это весьма интересно.
— Уверена, что это завораживает, Джек. И рада, что вы
хотите взять меня завтра с собой. Но не вызовет ли мое присутствие сомнений в
умах опекунов?
— Простите?
— Пойдемте присядем ненадолго. — Тринити
направилась к выходу на балкон и уселась там на ближайшей скамейке, предоставив
Джеку более удобное кресло-качалку. — Если вы поедете один, вас сочтут
человеком, управляющим моими делами. Они рассудят, что вы остаетесь и намерены
жениться на мне, если они настолько глупы, что откажутся от вашего
великодушного предложения. Если я поеду с вами, они придут к заключению, что
отношения между нами неопределенные, чтобы не сказать больше.
— Разумные слова и разумная точка зрения, —
признал Джек. — Вы лучше разбираетесь в делах, чем я предполагал. —
Он несколько раз энергично кивнул. — Пока вопрос о приюте не улажен, мы с
вами должны являть единое целое.
— В таком случае вдвойне хорошо, что вы своей оплеухой
привели Фрэнка в бессознательное состояние сегодня днем, — поддразнила его
Тринити. — Возможно, они решат, что вы готовы на все, вплоть до женитьбы
на мне.
Джек усмехнулся.
— Я подумывала, не стоит ли мне извиниться перед Уолтом
Крауном за то, что в лицо назвала его убийцей после того, как обещала
прекратить подобные обвинения, — добавила Тринити удрученно. — Вы не
считаете, что они станут преследовать нас по суду?
— Им невыгодно рассказывать в суде о подробностях этой
встречи, — заверил ее Джек. — Не позволяйте им выводить вас из себя.
Я поступлю так же.
— Попробую. И постараюсь узнать об управлении ранчо как
можно больше. Кое-что мне уже разъяснил нотариус, которого мистер Брэддок нанял
для расчетов в связи с выплатой процентов по закладной.
Взгляд Джека смягчился.
— Расе говорил мне, что ради этой выплаты вы продали
свои драгоценности. Это очень прискорбно, и я постараюсь избежать повторения.
Если я здесь не останусь, то составлю опись имущества ранчо, особо выделив то,
что вам следует продать, чтобы сохранить ваши личные ценности.
— Это сомнительное преимущество, поскольку личных
ценностей у меня больше не осталось. — Заметив, что Джек снова поморщился,
Тринити поспешила его заверить:
— У меня есть все, что нужно. Плюс твердое предложение
работы от Портеров, так что не тревожьтесь.
Некоторое время Джек молча смотрел на нее, потом спросил:
— Вы читали дневники своего деда?
— Нет. Я читала и помногу раз перечитывала его письма.
А дневники не читала. Еще нет.
— Это в большей или меньшей степени азбука управления
преуспевающим ранчо. Он был гением бизнеса — вы это знали? Он добивался
потрясающих результатов, предвидел и использовал любую возможность.
— Почему это звучит знакомо?
— Простите? О! — Джек покраснел. —
Признателен за сравнение.
— Он был бы рад иметь такого сына, как вы. Его
собственный сын — мой отец — был импульсивным и недисциплинированным — А почему
и это звучит знакомо?
Тринити выпрямилась, удивленная и обиженная.
— Значит, я недисциплинированная? Вы это хотели
сказать?
— Я не вкладывал в свои слова обидный смысл, —
заверил он. — Вы склонны к приключениям, как и ваш отец. Таким,
разумеется, был и Эйб, но он сочетал любовь к авантюрам с холодным, логическим
расчетом.
— Вот как? Выходит, я и нелогична, и
недисциплинированна.
Джек наклонился вперед, и глаза у него заблестели.
— Вы впутали себя в самую нелогичную, иррациональную
форму человеческих взаимоотношений — кровную вражду. Вы бы смогли лично
накинуть петлю на шею Уолтеру Крауну, если бы шериф допустил это. Вы готовы
вступить в брак с чужим для вас человеком ради спасения ранчо, которое в
принципе вам и не нужно. И вы одержимы стремлением путешествовать по
экзотическим странам без сопровождения.
Тринити с трудом удержалась от улыбки.
— Я считаю это еще одним не правомерным сравнением с
вашей бывшей нареченной.
— Что ж, это верно, — со смехом согласился Джек.
Потом кашлянул и добавил:
— Я просто дразнил вас.
— Да ну? — Тринити выразительно подняла
бровь. — Пожалуй, нам стоит переменить тему. А еще лучше, — сказала
она, резко вставая, — вам уйти к себе. Надо отдохнуть перед сражением с
опекунами, если вы хотите завтра уговорить их принять ваше предложение.
— Тринити. — Джек встал и взял ее руки в
свои. — Вы неотразимо красивая девушка, которая любит путешествия и
выискивает ошибки в каждом моем слове. Признайте это. Вы находите мою позицию
безумной, мое внимание к подробностям и мелочам скучным, а мою приверженность к
делам тягостной для окружающих. Прошу прощения, если во всем этом я вижу
неуловимое сходство с Эрикой.
— А внешне я на нес похожа?
Джек покачал головой.
— Нисколько. У нес рыжеватые волосы, а глаза
золотисто-карие. Вы так же красивы, как и она, даже красивее, но этим и
заканчивается ваше с ней физическое сходство.
Ревность Тринити улетучилась при этих искренних и сердечных
словах.
— Мне жаль, что она причинила вам боль, Джек. Вы сильно
страдали все прошедшие с того времени месяцы?
— Вряд ли можно сказать, что я страдал. Скорее был
разочарован. И сбит с толку. И принял твердое решение не повторять ошибку.
Тринити нахмурилась:
— Что верно, то верно. Вы до безумия аналитичны.
— Точно. — Глаза у Джека снова заблестели. —
И поскольку это нами доказано, не вернуться ли нам к проблеме обучения вас
ведению дел на ранчо?
— Мне очень хотелось бы прочитать дневники дедушки,
особенно первую тетрадь, в которой он рассказывает о тех шпорах, историю
которых поведал нам сегодня Клэнси за обедом.
— А почему вы думаете, что есть дневник именно того
времени?
— Простите, но вы же сами говорили…
— Да, и я предполагал, что вы уже прочли тетради,
которые я просматривал в библиотеке. Но я не обнаружил тетрадь тех времен,
когда Эйб служил старшим рабочим на ранчо Краунов. Я просто подумал, что ее не
существует, но, судя по вашим словам, она есть.
— Она существует или по крайней мере
существовала. — Тринити вернулась в спальню и взяла большую конторскую
книгу, в которую вкладывала письма деда одно за другим начиная с того времени,
когда была еще маленькой девочкой. Быстро перелистав страницы, она остановилась
на том письме, которое дед написал ей перед тем, как она уехала в Европу с
Портерами. — Вот смотрите. Он пишет, что готовит мне сюрприз. Придумал
спрятать здесь на ранчо брошку, чтобы я сама ее отыскала в свой следующий
приезд и тогда взяла бы ее себе.
