«Если она хотя бы наполовину так непостоянна, как другие
женщины, которых тебе довелось встречать, — сказал он себе, легкой
походкой выходя в прихожую и направляясь к лестнице, — то сейчас она уже
преодолела свое раздражение и, наверное, признательна тебе за то, что ты нашел
способ избавить ее от злополучной брачной ночи».
Глава 3
Захлопнув за собой дверь собственной спальни, Тринити
стянула траурное платье и, наподдав ногой, отшвырнула через всю комнату в угол.
Пропади пропадом ее план с ходу предотвратить возможные похотливые
домогательства со стороны нового делового партнера! Знать бы заранее, что этот
дуралей страдает от неразделенной любви и что ему безразличны все женщины на
свете, за исключением какой-то Эрики, которая разбила его сердце!
«Мистер Брэддок должен был тебя предупредить! —
твердила она себе, кипя негодованием. — Ты повела бы себя совершенно
по-другому. Более того, нашла бы кого-нибудь еще — мужчину, который захотел бы
жениться на тебе, несмотря на твои бесчисленные недостатки».
Увы, теперь уже слишком поздно. А если бы и не так, она
хочет Джека Райерсона. Точнее, ей необходима его компетентность. Пятнадцать
минут наедине с ним подтвердили слухи о его логическом уме и способности
сосредоточиться на деле и только на деле, если не считать семьи и этой его
драгоценной утраченной любви. И она просто не могла забыть, как уверенно он
обращался с лошадью, словно всю жизнь провел в седле, что, само собой, было
очень далеко от истины. К тому же он, как никто другой, справится с задачей
спасения ранчо «Сломанная шпора». Это значит, что Джек Райерсон — самая
подходящая кандидатура на обе роли — делового партнера и временного мужа.
"Стало быть, ты должна извиниться перед ним немедленно.
Постарайся заручиться поддержкой младших девочек. Если они захотят остаться,
Джеку будет непросто принять иное решение. А самое главное, ты должна
рассказать ему о дедушке. Помочь ему понять, каким было ранчо до того, как дела
пошли скверно. Мистер Райерсон хочет получить выгоду, только и всего. Докажи
ему, что здесь он заработает целое состояние.
С течением времени он начнет понимать дедушку и будет
возмущен действиями, посредством которых эти негодяи, эти ужасные Крауны хотят
отобрать у нас все то, во что дедушка вложил все свои силы и всю свою любовь.
Если мистер Райерсон поймет это, он должен понять и то, что
мы не можем поступать вопреки желаниям дедушки.
Мы станем получать огромные доходы с этого ранчо, но только
если будем честно вести дела".
Размышления Тринити были прерваны чьим-то стуком в дверь, и
она улыбнулась с облегчением. Надеясь, что у нее появилась возможность
предстать перед своим партнером в более женственном — не говоря уже о том, что
в более привлекательном, — виде, Тринити быстро надела скромный, но очень
ей шедший розовый пеньюар и отворила дверь, но обнаружила за ней не Джека, а
милую маленькую девочку.
— Та леди велит, чтобы вы поскорее шли пить чай с пирожными
вместе с нами, — торжественно объявила Джейни.
— Та леди? Ты имеешь в виду Элену? Пирожные — это
замечательно, правда? Но сначала мне надо выбрать какое-нибудь платье
понаряднее и надеть его. Может, останешься и поможешь мне?
Джейни кивнула и вошла в комнату, разглядывая все большими
зелеными глазами. Добравшись до открытой двери на балкон, спросила:
— А детям можно туда выходить?
— Конечно. — Трннити вывела девочку на свежий
предвечерний воздух и, слегка поддразнивая, спросила:
— Хочешь увидеть коров? Но они еще вон там, за горкой.
Девочка посмотрела в ту сторону сквозь решетчатые перила и
спросила:
— Мы завтра пойдем туда погулять?
— Да.
Джейни удовлетворенно кивнула и повернулась к хозяйке дома:
— Вы с Джеком поссорились?
— Бог мой, ты слышала, как мы спорили? Надеюсь, мы тебя
не слишком огорчили.
Девочка пожала узкими плечиками.
— На Джека никто не повышает голос. Кроме… — Джейни
запнулась и поморщилась. — Ладно, это не важно.
— Ты, наверное, хотела упомянуть об Эрике? — спросила
Тринити, борясь с лишенным всякого смысла приступом ревности по отношению к
бывшей нареченной Джека.
Джейни еще шире распахнула свои огромные глаза.
— Нет, Эрика ни-ког-да не повышает голос. Она говорит,
что это неприлично для леди. Но это только первая причина.
— Первая причина?
— Да, а вторая тоже есть. Мы не должны показывать
мужчине, что он нас задел.
Невольно заинтригованная, Тринити спросила:
— Почему?
— Я не помню. Но Мэри помнит. Она вообще все помнит
лучше, чем я.
Тринити сочувственно улыбнулась девочке:
— Серьезно? А кто же тогда смеет повышать голос на
твоего брата?
— Луиза. Она очень хорошая, но грубая, ужасно грубая.
— А так как я повысила голос на него, ты и меня
считаешь грубиянкой, да?
Джейни хорошенько обдумала вопрос, прежде чем ответить:
— Вы не были грубой, а только расстроенной, и я знаю
почему.
— Ну?
— Вы чувствуете себя одинокой, потому что ваш дедушка
ушел на небо. Но теперь Джек здесь, и вам уже не нужно расстраиваться.
Совершенно очарованная Тринити подвела девочку к кровати.
— Посиди здесь, и мы еще поболтаем, пока я буду
одеваться.
— Ой! — Джейни увидела одну из карт, нарисованных
Тринити в предвкушении задуманных путешествий. — Как красиво! Это вы
нарисовали?
— Да. Это карта мира.
— Всего мира?
— Да, а что?
— На ней нет Бостона.
— Это легко исправить, мы его сейчас обозначим. —
Тринити достала из ящика письменного стола ручку и поставила на карте новую
метку. — Вот где Бостон. А теперь посмотри сюда. — Она указала на
маленький кружок к востоку от Сан-Франциско. — Здесь мы находимся сейчас.
Это ранчо «Сломанная шпора».
— Кружок, а не звездочка, — заметила Джейни.
— Звездочками обозначены особые места. Те, куда я
собираюсь поехать.
— Бостон тоже особый.
— Мне так и говорили, и я этому верю. Но особые места,
помеченные звездочками, для меня важны потому, что их посещал мой отец и писал
мне оттуда письма. Я храню его письма вот уже много лет и дала себе слово, что
когда-нибудь поеду по следам отца.
